Marilyn Manson: долгий, трудный путь из ада - стр. 2

Я был тогда тощим веснушчатым тринадцатилетним, с причёской, благодаря ножницам моей матери, под «горшок»; Чэд был тогда тощим веснушчатым двенадцатилетним с торчащими вперёд зубами. Желали мы только одного: стать, когда вырастем, детективами, шпионами или частными следователями. И именно в попытке развить необходимые воровские навыки пришли мы к этому беззаконию.

Поначалу мы хотели лишь незаметно спуститься в подвал шпионить за дедом украдкой. Но как только мы обнаружили, что там хранится, мотивы наши изменились. Нашими вылазками в подвал после школы двигало и желание найти порнографию, чтоб подрочить, и болезненная зачарованность дедом нашим.

Чуть не каждый день мы обнаруживали нечто страннейшее. Росту во мне тогда было не очень много, но если я аккуратно вставал на деревянный дедовский стул, то доставал до пространства между зеркалом и потолком. Оттуда я достал пачку чёрно-белых зоофильских фото.

Это не картинки, вырезанные из журналов, но индивидуально пронумерованные фотокарточки, как будто заказывались по некому каталогу с доставкой товаров по почте. На этих фотографиях, сделанных примерно в начале 70-х, женщины садились на гигантские конские члены и сосали члены хряков – последние выглядели как мягкие мясные штопоры. Я до того видал и Playboy, и Penthouse, но эти фотографии показались чем-то совсем из другой области. Дело не в том, что они были непристойными. Они отдавали сюрреализмом, ведь эти женщины, пока сосали и трахались с животными, сияли совершенно невиннейшими, детскими улыбками.

Ещё там, за зеркалом, обнаружились фетишистские журналы вроде Watersports и Black Beauty. Мы, вместо того чтоб спереть целый журнал, аккуратно вырезали определённые странички. Потом мы складывали их в крошечные квадратики и засовывали их под крупные белые камни, что отмечали усыпанные галькой подъезд к бабушкиному дому. Годы спустя мы заглянули под камни – картинки всё ещё были там, правда, уже сморщенные, полусгнившие, в червях и улитках.

Однажды осенним днём мы с Чэдом сидели в столовой моей бабушки. В школе в тот день вообще ничего не произошло интересного, и мы решили выяснить, что там в ящике верстака. Моя бабушка Беатрис, вечно одержимая тем, чтоб закормить свой выводок, заставляла нас есть мясной рулет и десерт Jell-O, состоявший по большей части из воды. Бабушка сама – из богатой семьи и денег в банке у неё было немерено, но она была такой жадной, что растягивала упаковочку Jell-O на месяцы. Носила она чулки длиной до колен, скатанные до лодыжек, и нелепые седые парики явно не по размеру. Мне часто говорили, что я на неё похож, поскольку мы оба худые и узколицые.