Марена и Черный Змей - стр. 21
Глава 7
Это бы самый ужасный день в ее жизни.
Ей было хуже, чем в плену.
У нее больше нет Аркама.
Она никогда больше не ощутит сокрушительную мощь в своей руке. Никогда не взлетит в небо, как небесная птица. Никогда не расколет небесный свод. Никогда не разрежет земную твердь. Никогда не повернет вспять реки. Никогда не отомстит за себя и бесславно погибших воинов. Никогда не сожжет змеевичей заживо. Никогда не убьет Чернобога. Никогда не уничтожит темную силу и Тягу Земную.
Лучше бы отец просто убил ее.
Отныне у нее вместо сердца – дыра.
Ей нужен меч.
А еще ей нужно выпить, ведь природа не терпит пустоты и единственное, что может ее сейчас заполнить – это чара вишневого вина. Нет, десять чар вишневого вина. Или даже бочка.
Марена, до сих пор одетая в форму Верховного главнокомандующего Белой армии, сидела за столом в своей комнате, положив голову на скрещенные руки.
Она не хотела идти на пир.
Она вообще жить больше не хотела.
В ее бытии нет больше смысла: ни походов, ни войн, ни могущественного оружия, ведь отец отправил ее в отставку.
Да, разрази гром!
В очень почетную отставку, но все это не имеет никакого значения, ведь звание Богини Храма Войны – это просто дань уважения ее воинским заслугам в прошлом. Красивое «ничто».
У нее больше нет никакой власти. Белая армия ей больше не подчиняется. Ее мнение никого не будет интересовать. Все, что ей останется – это сидеть в башне Храма Войны, как старой деве, и ткать героические полотна о чужих походах.
Марена глухо застонала.
Она догадывалась, что это еще не все. Отец не просто отправил ее в отставку, но замыслил дело куда более гнусное и подлое – выдать ее замуж.
Девушка была уверена, что неспроста он подослал к ней Вилену, которая к сегодняшнему пиру должна была превратить ее из грубой мужички в наследную царевну Дивмара, которая в скором будущем сядет по правую руку от мужа, чтобы заботливо подливать ему вино в кубок, послушно кивать головой и ублажать по ночам.
Царевна бросила взгляд на дубовую кровать, заправленную серым бархатным покрывалом, на котором лежало красное платье, вышитое золотой нитью и украшенное корундами.
Марена только однажды видела мать в подобном платье – на фреске, изображающей ее свадьбу с отцом. С тех самых пор ничего красного она не надевала, даже губы не красила, чтобы никому – не дай белые боги! – даже в голову не пришло выдать ее замуж.
Нет, красное платье она никогда не наденет. Лучше смерть. Лучше кровавое погребальное полотно.
– Вилена!
Из угла погруженного во мрак покоя выскочила испуганная золотоволосая девушка, похожая на стебелек спелой пшеницы. Она боялась грозной воительницы, но еще больше – не угодить царю, который строго-настрого запретил ей потакать капризам старшей царевны.