Марди и путешествие туда - стр. 91

От этого вида словно железная булава упала на мою душу; будто проклятый колокол зазвонил в моём ухе! Именно из-за меня случилась та смерть, что вызвала пронзительные вопли, которые я теперь слышал. Этой рукой я превратил живого человека в мёртвого. Раскаяние тяжело свалилось на меня; и тут же я спросил самого себя, неужели смертельное дело, которое я совершил, перевешивает добродетельную причину спасения пленника от рабства; или основа поступка в том, что я участвовал в этом фатальном хулиганстве ради некой другой эгоистичной цели: романтических отношений с красивой девицей. Но, отогнав эту мысль, я поклялся быть человеком. Не я ли спаситель девы? Кто так не считает, тот ниже меня по духу.

Мрачно глядя перед собой, Ярл тем временем угрожал нашим заключённым своим оружием, чтобы запугать их соплеменников. Затем честный Ярл отвёл свой гарпун. Но, потрясая своим ножом в воздухе, Самоа всё же бросил вызов незнакомцам, и от этого мы не смогли его удержать. Его языческая кровь кипела.

Стоя на носу лодки, я уже уверял незнакомцев, что всё, что нам нужно, – это дева в шатре. Пленники – наша собственность, они будут возвращены в целости. В противном случае они должны будут умереть. С криками они вскочили на ноги и принялись размахивать своими дубинками; но, завидев гарпун Ярла, дрожащий у сердец наших пленников, быстро отступили, согласившись наконец пойти на выполнение моего требования. Тогда я запрыгнул на помост и с него указал островитянам на линию около борта, приказав им отойти за неё. Затем призвал их одного за другим сложить оружие; они побросали его в шлюпку.

«Серна» теперь была пришвартована к корме каноэ, и, покидая Ярла, пообещав защитить его, как и прежде, Уполуан присоединился ко мне на палубе. Выполнив все предосторожности – заложникам, всё ещё остающимся у нас в лодке, связали руки и ноги, – мы сочли себя полностью в безопасности.

В компании Самоа я стоял перед шатром, как будто возле могилы.

Из-за щелей в ограждении в шатёр проникал воздух, но не взгляды. Имелось также круглое отверстие с одной из сторон, довольно узкое, в которое можно было всего лишь просунуть руку, но и оно было частично закрыто изнутри. Плотное покрывало из ивовых прутьев, тщательно привязанное шнурами к основной части шатра, закрывало вход. Когда я разрезал эти швы своим мачете, раздался гул голосов от островитян. Они тотчас же закрыли свои лица, и интерьер открылся только моему пристальному взгляду.

Передо мной сидела красивая девушка. Её руки свисали. И, как лики святых в храме, она печально выглядывала из-под своих длинных, прямых волос. Низкий вой вырывался из её губ, и тело её дрожало. На её щеке блестели слёзы, а на груди переливался розовый жемчуг.