Манящая тайна - стр. 47

Мара улыбнулась и снова посмотрела в записную книжку. На самом деле она не рассчитывала даже и на два фунта.

– Значит, два и шестнадцать. Договорились, ваша светлость?

За уголь заплачено!

– Ладно, хорошо. Давайте же, – поторопил ее Темпл. – Снимайте плащ.

Мара сунула книжку в карман.

– Право же, милорд, вы щедры, как принц. – Она сняла плащ, подошла к Темплу и перекинула плащ через подлокотник кресла. – Платье тоже снимать?

– Да, – сказала модистка, стоявшая у нее за спиной, и Мара могла бы поклясться, что увидела удивление в глазах Темпла, мгновенно сменившееся искорками смеха.

– Не смейте смеяться! – крикнула Мара.

Черная бровь взлетела вверх.

– А если я все-таки засмеюсь?

– Чтобы я могла снять мерки, мисс, на вас должно быть как можно меньше одежды, – снова вмешалась модистка. – Вот летом, в ситцевом платье, – дело другое, но сейчас… – Заканчивать фразу не требовалось. Стоял поздний ноябрь, и было уже очень холодно, так что Мара вышла из дома в шерстяной сорочке и в шерстяном платье.

Она подбоченилась и посмотрела на Темпла:

– Отвернитесь.

Он покачал головой:

– Нет.

– Я не давала вам разрешения унижать меня.

– Но я это право купил, – отрезал он, откидываясь на кушетке. – Расслабьтесь, дорогая. У Эбер превосходный вкус. Позвольте ей украсить вас шелками и атласом, а мне за них заплатить.

– Вы думаете, ваши деньги сделают меня покладистой?

– Не думаю, что вы вообще станете когда-нибудь покладистой. Но ожидаю, что вы будете чтить наше соглашение. И свое слово. – Он помолчал. – Только подумайте: когда все закончится, у вас останется дюжина новых нарядов.

– Джентльмен с уважением отнесся бы к моей скромности.

– Чаще меня называют негодяем.

Теперь бровь вскинула она.

– Я уверена, что за время нашего знакомства, милорд, мне придется не раз назвать вас именно этим словом.

Тут он вдруг засмеялся. Засмеялся весело и искренне.

– Нисколько не сомневаюсь, дорогая. – Темпл понизил голос. – И вы наверняка сумеете даже в одном нижнем белье пережить мое присутствие. Более того, у вас и дуэнья имеется.

Этот человек ужасно ее бесил. Невыносимо бесил. Ей хотелось его ударить. Нет, это слишком просто. Ей хотелось запутать его, сбить с толку, смутить, чтобы он не считал себя слишком умным. Ведь было совершенно ясно: Темплу недостаточно побед на ринге; он хотел быть сильным и вне ринга, хотел побеждать не только мускулами, но и словом.

Мара провела годы под властью мужчин. Когда-то отец не давал ей возможности жить так, как хотелось: он наблюдал за каждым ее шагом с помощью армии шпионивших слуг, нянек и вероломных гувернанток. Отец был готов отдать ее пожилому мужчине – наверняка такому же властному, как и он сам. Поэтому она сбежала. Но даже сбежав, даже живя в дебрях Йоркшира, а потом – на грязных улицах Лондона, она не могла избавиться от призраков этих мужчин. Не могла выйти из-под их контроля, и они властвовали над ней, сами того не зная. Они подчиняли ее страхом – ведь ее могли обнаружить, и тогда ей пришлось бы вернуться обратно к той жизни, от которой она сбежала. Она боялась утратить себя. Боялась потерять все, ради чего так долго трудилась. Все, за что боролась. Все, ради чего рисковала.