Маньяк и тайна древнего русского клада - стр. 42
– Хорошо, – окончательно на что-то решившись, деловито промолвил Валерий, – всё равно у меня нет никого, кого бы я взял на важное дело в прямые подельники. В общем, слушай, какая меня посетила диковинная идея, – он приблизился ближе и дальше заговорил заговорщицким полушёпотом: – Тогда наш босс-дурак, являясь человеком недальновидным, не разобрался в сложившейся ситуации досконально. Считая Елисеева гнусным предателем, велел его просто взять да и по-быстрому «замочить» – не спорю, поступил он целиком и полностью справедливо. Однако он, тупой кретин, ни разу не догадался, что, прежде чем привести тот приговор в логичное исполнение, необходимо было гнилого отступника как следует допросить и применить к нему болезненное пристрастие. Эхе-эхе, знай я в те давние времена истинные обстоятельства запутанного, сложного дела – я бы, безусловно, так бы и поступил. Теперь-то чего причитать: надлежащий момент упущен, и достаточно основательно. Между тем мне почему-то кажется, что не всё ещё потеряно до конца. Почему я так думаю? Скорее всего, Димка успел раскрыть страшную тайну маленькой дочке, и теперь она единственный человек, знающий о потерянных древнерусских сокровищах.
– В положенном случае она давно бы ими воспользовалась, – неожиданно для себя самого Копылин высказал здравое замечание, не лишенное осмысленной логики.
– Вот зачем ты мне сейчас об этом сказал?! – предводитель ивановского преступного братства едва не поперхнулся и одарил неизменного сообщника взглядом свирепым, ежели не зловещим (от какого тому вдруг тотчас же захотелось провалиться на месте). – Хотя-а?.. – сразу найдя решение, через секунду продолжил Валерий. – Если она их достала, мы попросту вырвем у «маленькой сучки» – то! – что принадлежит нам, заметь, по изначальному, первому праву.
Глава V. Допрос с пристрастием и новая жертва
Хотя Денис и считался человеком, подозреваемым в одном из самых жестоких и отвратительных преступлений, но официального обвинения предъявлять ему пока не решались; а доставив предполагаемого маньяка в районный отдел, каждый попросту занялся исполнением основных, повседневных обязанностей. Единственный (кому было надобно больше всех) подполковник Карелин ходил по заинтересованным кабинетам и, страшно нервничая, уговаривал немедленно приступить к активным мероприятиям и основательно допросить «презренного негодяя». Разумные высокопоставленные начальники, зная недалекий ум сумбурного самодура, молчаливо отмахивались, словно бы он являлся какой-нибудь назойливой мухой: они-то прекрасно осознавали, что построить откровенную беседу (на чём?!) на недоказанном домысле в настоящем случае навряд ли получится.