~ Манипулятор - стр. 54
Остается добавить, что я выиграла то пари.
И я же по всем фронтам проиграла. А потом я Его разлюбила. Это тоже вышло как-то само собой. Сначала ты просто удаляешь его контакт и перестаешь всюду носить с собой телефон, ожидая его звонка. Ты больше не плачешь, и не потому, что нет слез, а потому, что ты просто больше не можешь. Ты понемногу погружаешься в себя. Чуть позже приходит апатия. Ты перестаешь пересматривать фильмы, которые вы с ним вместе смотрели, избегаешь слушать те песни, в которых каждая строчка кричала о вас (по крайней мере, так тебе казалось). Ты прекращаешь каждый день выходить в Интернет и больше не ищешь Его страницы. Ты больше не хочешь случайно наткнуться на слух или сплетню, связанную с Его новой жизнью. Ты учишься забывать его жесты, привычки, голос и все те мелочи, которые были тебе в нем так дороги. Последнее, что ты помнишь – его холодные голубые глаза. Но и это уходит. А может, к этому моменту у тебя уже действительно ничего не осталось – ни тоски, ни надежды на то, что однажды вы все-таки встретитесь?
Но вот что странно: как поет MALFA2, с тех пор как ты его потеряла, тебе никто не был так нужен, как Он. Кажется, в психологии это называется вытеснением других из сознания. А может, за те несколько месяцев, что я была с ним, и те несколько лет, когда я отчаянно его любила, я выгорела. Исчерпала эмоции, которые заливала в себя. Простые радости (отдых, быт, карьера) в какой-то момент вообще заменили желание любить. При мыслях о любви ты стала натыкаться на пустоту и вопрос: «А зачем?» Со временем, правда, в моей жизни появились мужчины, но – новая странность: я перестала прощать любому из них даже сотую долю того, что спускала с рук Лебедеву.
Иногда я вновь и вновь принималась прокручивать в голове сюжет нашей любви. Несчастливой любви. Моей первой любви и, как позже выяснилось, единственной. Терзало ли его чувство вины, когда он бросил меня? А может быть, я в свои девятнадцать лет была неспособна к тем компромиссам и принципам, которые требовал от меня взрослый, самодостаточный парень? А может, мы просто оба тогда были непоправимо молоды?
Впрочем, это уже неважно. Когда-то давно он был для меня всем и казался мне идеальным. Иллюзии кончились ровно в тот день, когда я вышла замуж за Лешку. Вот и теперь, снова наткнувшись на Лебедева, я бы могла так же идеально забыть о нем, если бы не одно «но»: его дочь. Мой ребенок, которого я никогда не увижу, не возьму за руку, мог бы походить на его Юлю. Ей (или ему?) было бы уже восемь лет. И он (или она) уже ходил бы в школу и, может, даже носил бы имя, которое мы вместе с Лебедевым выбрали бы ему вместе. До следующей мысли – «А что, если попытаться понять, как это могло быть тогда у нас с Ним, а потом навсегда зашить эту рану?» – всего лишь крохотный шаг.