MANGA. Метасиндикат - стр. 10
Сотни раз она представляла, как подходит к нему и начинает разговор… «Ты такой умный, объясни-ка задачу». А потом: «Давай вместе уроки сделаем…» И что? У него другие дисциплины, только на математике они с Марией пересекаются. Да и приглашать куда-либо – так себе идея. Скорее всего, не о чем им будет разговаривать, как не о чем – со всеми остальными ровесниками. Мария – жалкое посмешище и ретроград, у нее нет линз и даже очков, словно она больная, как Исаак, которому нельзя в «Дрим» из-за эпилепсии.
Если бы отец хоть немного понимал, чего лишил свою единственную дочь! На какое жалкое существование обрек!
Урок закончился, загрохотали стулья, Мария выключила ноутбук и уставилась на свое отражение в черном экране: огромные темно-зеленые глаза, черные брови вразлет, нос-пуговка, скулы тоже ничего, а вот губы подкачали. Будь у нее доступ в «Дрим», она настроила бы визуализацию так, что все, кто подключен к вселенной «Дрим» через очки или линзы, видели бы не вот эти ниточки, а пухлые, розовые, манящие губки. И грудь Мария увеличила бы.
Может, ее не любят именно потому, что она видит людей настоящими, со всеми их недостатками? Конечно, Рону линзы не так уж нужны – он совершенен.
Наблюдая за ним боковым зрением, Мария захлопнула ноутбук и потянулась за сумкой, и тут кто-то небрежным жестом сбросил ее папку со стола, и она упала на пол, раскинув страницы, как бабочка – крылья. Мария подняла голову и крикнула нависшей над ней долговязой Лили, похожей на русского царя Петра Первого:
– Осторожнее! – Мария вернула папку на стол, но она снова полетела на пол.
– Фашистка. – Лили самодовольно улыбнулась, за ее спиной обозначились две подружки – толстуха и рыженькая, похожая на кролика, обе с линзами.
С сентября Мария перешла на Sixth Form, в двенадцатый класс, и теперь на выбранные занятия ходили ученики из разных классов и даже других школ, на математику – больше всего, аж двадцать пять человек.
– С чего это? – Мария поднялась, в животе похолодело, сердце заколотилось.
Лили скривилась, имитируя акцент, ее подруги захохотали.
– Езжай к себе домой, дремучая! Вам тут не рады.
Мария стояла, скрестив руки на груди и запрокинув голову. Ярко-синие глаза Лили с фиолетовым зрачком будто бы светились изнутри. Хотелось сказать про Петра Первого и усы над губой, про акулу и рыб-прилипал, про комплекс неполноценности, который терзает не тех, кого надо бы, но все ее корявенькие слова будут подняты на смех, потому она избрала другую тактику:
– Слушай, чего ты пристала? Я вообще Россию ненавижу! Если бы…