Манаус - стр. 32
Все свое имущество они погрузили в пирогу и начали грести вверх по течению, в том направлении, куда плыли те, кто теперь лежал на речном дне.
На следующий день, как и указал охранник, впереди появились перекаты. Клаудия и индеец спрятались на небольшом острове, посредине реки, а Говард и Аркимедес продолжили грести, держась середины реки, чтобы их смогли увидеть те, кто дежурил в этом месте.
– Дионисио! Барето!
Между камней появилось ружье, и голос грубый и властный приказал:
– Бросить оружие. Кто такие?
– Мы приехали сменить вас, – ответил Аркимедес, подчинившись приказу. – Мы новенькие, прибыли вместе с Сьерра, когда он приезжал сюда в последний раз.
– А куда делись Сириако и «Замбо»? – спросил все тот же голос.
– В брюхе у пираний. Неделю назад их пирога перевернулась, и с тех пор про них никто не слышал.
Человек поднялся из-за камней. Успокоившись, он опустил ружье и поставил на предохранитель.
– Вот, ведь, собачья жизнь! – выругался он. – Когда меньше всего ожидаешь, кувырк! и уже в воде, а потом от тебя не остается ничего, даже костей найти не могут.
Тут взгляд его упал на лодку, и он снова забеспокоился.
– Так ведь это пирога Сириако! – воскликнул он. – Не она ли перевернулась?
– Пираньи не едят лодки, – объяснил ему Аркимедес.
Шутка охраннику понравилась, и он засмеялся, потом сказал, чтобы они шли в хижину. Дабы не вызывать подозрения, ружья оставили в лодке и послушно последовали за ним.
Другой охранник, Барето, следил за ними из окна, и когда они подошли, опустил ружье и поприветствовал их.
– Привезли «пойло»? – тут же спросил он.
– Там, внизу, бочонок самого лучшего спирта, – ответил Аркимедес. – Привезен прямо из Манауса, высший сорт – это не то «дерьмо», что индейцы готовят.
Барето повесил ружье на гвоздь и, ругаясь по чем зря, хромая, быстро спустился к лодке.
А Дионисио достал стаканы и недовольным голосом сказал:
– Уже дней десять, как ни глотка не осталось. Этот Барето, сволочь хромоногая, пропойца еще тот, за первую неделю все пойло высосал.
Он повернулся спиной на мгновенье, и этого было достаточно – «Гринго» набросился на него, зажал рот рукой, а другой вонзил мачете меж ребер.
Дионисио попытался крикнуть, но из горла его вылетел лишь глухой хрип. Он начал заваливаться, и опрокинул бы, наверное, стол и стаканы, если бы американец не успел подхватить его подмышки, а потом медленно опустил тело на пол, вытер лезвие и встал рядом с дверью.
Прихрамывая, в хижину ввалился счастливый Барето, и прежде, чем он успел понять что происходит и опустить большую бутыль, из которой пил на ходу, отправился в лучший мир.