Мама (не) навсегда - стр. 19
— А что няньки? Не справляются?
— Я еще в поиске хороших специалистов.
На том и расстались.
Признаться, я забыл об этом разговоре достаточно скоро. Обилие новых лиц отвлекло.
— Раис Каримович? Милок!..
Бабуля-медсестра пошла с места в карьер, не став дожидаться момента, когда я повешу трубку.
— Что же ты не приезжаешь? Тут дело такое с твоей Викулей...
— Она не моя, — ответил я, прощаясь.
Новоиспеченный помощник Денис зарылся в своей новой вотчине, обложившись всевозможными папками.
— А чья же?
Я вздохнул, вновь оказавшись на улице.
— Она не моя жена, — проговорил я жестко, словно пытался расставить точки над i уже сейчас. — Я просто помог ей в трудной жизненной ситуации.
— Вот оно как, — несколько озадаченно протянула медсестра. — Но может, ты все равно заедешь к ней?
Как она себе это представляет? Я точно никак. Что я вообще скажу ей по поводу того, что не понимаю?
— Может быть, вам созвониться с ее мужем?
Бабуля на том конце трубки вздохнула, сказала «конечно-конечно», а потом добавила:
— Будем искать.
— Что значит «искать»?
Вместо того чтобы успокоиться прояснившемуся моменту и повесить трубку, я на кой-то черт принялся расспрашивать, погружаясь в чужие проблемы.
— То и значит, что молчит Вика. Знаем имя, потому что назвала его при поступлении, а больше ничего. Оно и понятно, горе-то какое – дитя потерять! Плачет и молчит. Плачет и молчит, горемычная.
Слово, которым она обратилась к ней, совсем мне не понравилось. Хотелось дать совет не навешивать на человека ярлыки. Не стал лезть в чужое и уже состоявшееся мировоззрение.
— Вряд ли ей сможет помочь посторонний человек, Галина Викторовна, — заметил я, вспомнив имя на бейджике.
— Твоя правда, касатик.
Пора было прощаться, и я сделал это, но прежде попросил у бабули адрес.
Не знаю, по какой причине я сделал это и зачем дал указание нанятому помощнику отправить цветы, шоколад и фрукты практически незнакомой мне женщине. Возможно, хотел разрешить гештальт, а может и расправиться с чувством вины из-за матери Радомира.
Я не мог объяснить это и хоть как-то доказать, что я имею отношение к произошедшему кошмару. Наверное, не надо было доказывать ничего. Так говорил разум и шептала сознательная часть, уговаривая не лезь в чертоги чужих решений. Но я все равно думал о том, почему Ника решила уйти из этого мира. Почему за ней последовал брат, я не задумывался, так как он любил ее и, как по мне, даже слишком.
— Ты сделал то, о чем я просил тебя? — поинтересовался, появившись в офисе в понедельник.
Думал я совершенно о другом, в тайне и, кажется, совершенно мелочно радуясь, что в органайзере наступил какой-то порядок и отныне мне не требуется заниматься этим самостоятельно. Но я спросил об этом и даже не успел удивиться.