Мама кома - стр. 14
– И по какому же?
– Я недавно был в «Соколе», совершенно случайно. Отмечали юбилей товарища.
Сергей опустил голову и сжал кулаки.
– Сережа, скажу тебе честно…
– Валентин Аронович, вы вообще самый честный человек, которого я знаю, – проговорил Сергей, глядя на собственные руки, – вы все время говорите честно и прямо.
– Улавливаю некоторый сарказм! И тем не менее дослушай, пожалуйста. Ты знаешь, я никогда не был поклонником вашей группы…
– Н-ну тогда и нечего…
– Дослушай, пожалуйста. Я потом приходил еще дважды. Чтобы понять, что я не ошибся.
Сергей вскинул брови.
– И вот что я тебе скажу. При всей твоей кабацкой халтурности и хулиганстве ты потрясающе делаешь старые вещи. Потрясающе.
– Старые – это…
– Это… неважно! Все старые вещи. Сережа, ты понял главное! Я разденусь? – Валентин Аронович, не дожидаясь разрешения, скинул с себя пальто, начал жестикулировать. – Но ты сам не понимаешь, что ты делаешь! Я скажу тебе, что ты делаешь. Ты делаешь блюз, Сережа. Они, дураки, не понимали, что делают блюз. Они давали лирику. А ты даешь лирику, но ты даешь нерв, и это потрясающе. Потрясающе.
Сергей впервые за долгое время был действительно смущен. И растроган. «Потрясающе», – насмешливо повторил он про себя. Но смешно не было. Было приятно. До слез.
– Сережа. Ты прости меня, но ваш «Рассвет» дешевка. Прости меня за эту откровенность. Я старый аид, я могу себе позволить откровенность? Это эстрада. Это не рок, не поп, не жоп, это хуже, это советская эстрада. А тебе надо расти. Ты будешь делать блюз. Первым в этой стране. Что? Почему ты смеешься? Петь в захолустном кабаке – предел твоих мечтаний? Не беспокойся о деньгах, мы найдем деньги. И здесь ты жить не будешь. Ну как? Сережа? Ну что ты смеешься?
Валентин Аронович поспешно налил воды из графина и протянул стакан Кузнецову. Зубы Сергея стучали о край стакана.
***
Валентин Аронович взялся за дело споро. Он забрал трудовую Сергея из ресторана, выбил ему ставку в филармонии как эстраднику, поселил в сталинской двушке с четырехметровыми потолками, украшенными лепниной. На вопрос, чья квартира, сердито отмахнулся – мол, не бери в голову лишнего. Буквально напротив был кинотеатр «Россия» – тот самый, где по понедельникам показывали фильмы «не для всех», а для Ани со Сваном. А через перекресток – горсад и Дворец пионеров, возле которого убивали Данилу. Город завязывался вокруг Сергея узлом.
За основу программы Шухман предложил взять старые песни Саульского, Тухманова, Слободкина. Но в блюзовой обработке. И постепенно «нарабатывать» свои. В чем были плюсы – большую часть программы не надо было литовать. Что касается новых песен… с этим-то и была главная проблема.