Мама кома - стр. 12
***
– Так давайте веселиться и кружиться в танце вместе… – напевал Данила, выйдя из кабака. До гостиницы было кварталов пять, он решил пройти через горсад. Тени решетчатых ворот качнулись перед ним, как будто приглашая внутрь. Фонари в саду не горели, мрачно громоздилась на фоне темно-синего неба церковь, переделанная в краеведческий музей. Облезлая собака пробежала, вихляясь, из тени в тень, не спуская с Данилы больных желтых глаз.
Он лишний раз поразился пустоте этого города, причем пустота эта была злая, напряженная, готовая сожрать. Это не была идиллия, это не была утопия, это была черная дыра, тянущая в себя все со свистом, не оставляющая никому и ничему ни малейших шансов выжить.
– Эй, длинный! – по аллее его догоняли трое мужиков. Данила оценил шансы и бросился бежать, мысленно ругая себя матом за беспечность. Троица вскинулась, застучала ногами по битому асфальту. Луна запрыгала над ними. Даниле оставалось метров двадцать до калитки, а там Маркса, машины ходят, свет фонарей, мама…
Выступивший из темноты коротко стриженный мужичонка сунул руку ему в живот, и Данила, как будто пораженный внезапной мыслью, замер на месте, затем сложился вдвое и боком упал на землю.
Первый из преследователей, набегая из темноты, от души пнул Данилу в голову. Двое других, запыхавшись, остановились и выжидающе смотрели на стриженого.
– Джинсы снимите с него, – тихо приказал тот, – только смотрите не замарайтесь.
***
Заплаканная официантка Ира вышла из палаты и столкнулась с Сергеем, одетым в нелепый халат. Сергей держал в опущенной правой руке букет красных роз. Сказать что-нибудь не успел – Ира вновь залилась слезами и умчалась, подвывая на ходу.
Данила на больничной койке, спеленутый бинтами, был странно юн, глаза, обычно горящие углями из-под густых бровей, едва поблескивали, профиль казался выбеленным с сиреневой кляксой у виска. Сергей взял с желтого маленького холодильника пустую двухлитровую банку, зашел в туалет, наполнил ее, поставил цветы. Данила безучастно наблюдал.
– А хорошо у тебя, – сказал Сергей, – отдельная палата, туалет свой, холодильник. Шикуешь!
Данила не сделал даже попытки улыбнуться.
– Крест, суки, сняли, – бормотнул он.
Данилу обнаружили случайно, какая-то дворняга выла над телом. Раздетый, с большой кровопотерей, он бы вряд ли прожил дольше пары часов. Ночь была холодная. Неделю провалялся в реанимации. Врачи сказали – повезло, что мозг не умер.
– Уеду я, Серега, – помолчав, сказал Данила. – Ну его нахер, такие приключения. Поехали со мной?
– Чего я там делать-то буду?