Мальчик глотает Вселенную - стр. 68
Мы смотрим на Ивана Кроля. Он поднимает взгляд, будто чувствует, как мы глазеем на него. Он вытирает губы салфеткой, взяв ее с колен.
– Эта срань действительно случилась? – шепчу я.
– Мама говорит, что слухи об Иване Кроле не всегда точны, – отвечает Даррен.
– Я так и думал, – говорю я.
– Да не, чувак. Ты меня не понял. Она имеет в виду, что слухи об Иване Кроле никогда не расскажут полной правды, потому что полная правда – это такой звездец, что большинство здравомыслящих людей просто не могут уложить это у себя в голове.
– Так что же он на самом деле сделал с Магнаром, и что осталось от Магнара?
– Никто не знает, – говорит Даррен. – Магнар просто исчез. Пропал. Больше его никогда не видели. Все остальное – просто перешептывания. И в этом гениальность Ивана. Вот почему он так великолепен в том, чем теперь занимается. Сегодня его цель бродит где-то по улицам. А завтра его цель не бродит вообще нигде.
Я продолжаю смотреть на Ивана Кроля.
– А твоя мама знает? – спрашиваю я.
– Знает что?
– Что Иван сделал с телом своего брата?
– Не, мама не знает всякую срань. Зато я знаю.
– Так что же он с ним сделал?
– То же самое, что он делает со всеми своими целями.
– И что именно?
Даррен вращает поднос, останавливая его, когда к нам подплывает блюдо, наполненное крабами в чили. Он берет песчаного краба, приготовленного целиком, и кладет на свою тарелку.
– Смотри внимательно, – говорит он.
Он хватает правую клешню краба, отрывает ее с корнем и высасывает внутренности. Хватает левую клешню и выворачивает ее из панциря так же легко, как вынимается палка из плеча снеговика.
– Это руки, – говорит он. – Теперь ноги.
Он отрывает три ноги с правой стороны панциря. Три ноги с левой.
– Все эти цели просто исчезают, Тинк. Стукачи, болтуны, враги, конкуренты, клиенты, которые не могут оплатить свои долги.
Затем Даррен отрывает у краба четырехсуставчатые задние гребные ноги, каждый сегмент которых напоминает маленькое плоское грузило. Он высасывает мясо из всех этих ног и складывает их неповрежденные оболочки обратно рядом с панцирем, в точности туда, где им положено быть анатомически, но не касаясь панциря. Он возвращает клешни на место, и ноги тоже, в миллиметре от тела краба, пропитанного соусом чили.
– Расчленение, Илай, – шепчет Даррен.
Даррен смотрит на меня и видит тупой взгляд на моем тупом лице. Затем он собирает все крабовые ноги и клешни и бросает их в перевернутый панцирь.
– Гораздо проще перевезти тело, разделанное на шесть кусков, – говорит он, кидая панцирь в миску, где уже высится гора высосанных и выброшенных ошметков.