Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - стр. 2

Максим Литвинов. 1936 г. (РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 453)

Правда, ссылок на источник он не приводит, а упомянутое совещание датирует 27 апреля, что мешает относиться к его свидетельству с полным доверием.

Но Литвинова и Майского действительно подвергли на совещании резкой критике – поводы для этого были незначительными, и оба понимали, что дело совсем в другом. Все годы на посту наркома Максим Максимович пытался договориться с Англией, Францией и другими странами о совместной борьбе за мир и безопасность, против постоянно растущей угрозы со стороны нацистской Германии и ее союзников. Ирония судьбы – до этого Литвинова долго считали опасным смутьяном, одним из разжигателей мировой революции, за что арестовывали и высылали из европейских столиц. Теперь он прослыл главным московским миротворцем, убежденным сторонником сотрудничества с Западом. Но это сотрудничество год от года буксовало: ни война в Испании, ни нацистская оккупация Чехословакии не убедили западных лидеров в необходимости объединить силы с СССР против нацизма.

В Кремле это восприняли как провал Литвинова и взяли курс на примирение с Германией – воевать с ней в одиночку Советский Союз не собирался. Возглавить примирение с прежним заклятым врагом нарком не мог: не только из-за своего еврейского происхождения, но и потому, что в глазах всего мира он был символом противодействия нацизму. С тех пор по страницам исторических и околоисторических трудов гуляет множество версий – Литвинов отказался вести переговоры с немцами, немцы поставили условием переговоров его снятие с поста, он сам в гневе попросил отставки, поняв, что его линия поставлена под угрозу… О том, насколько это верно и была ли тогда у Литвинова (как и у Молотова) своя линия, мы поговорим позже. Пока лишь скажем, что еще 1 мая он вместе с другими лидерами страны поднялся на трибуну на Красной площади, чтобы приветствовать празднующих.

Вячеслав Молотов. Конец 1930-х гг. (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1599)

Однако нарком не удивился неожиданному вызову в Кремль, о котором позже с его слов поведал в воспоминаниях американский писатель Морис Хиндус: «Теперь, когда Литвинов мертв и не может понести наказания за откровенный разговор с иностранными журналистами, можно рассказать историю битвы вокруг нацистско-советского пакта. Вызванный на совещание к Сталину и Молотову, он горячо возражал против этого пакта, в то время как Молотов выступал «за». Окончательно выйдя из себя, Литвинов стукнул кулаком по столу и предупредил своих оппонентов, что Гитлер ни за что не сдержит своего слова и в итоге все равно начнет войну с Россией. Сталин тут же потребовал его отставки, и Литвинов незамедлительно согласился»