Макс Вольф: Рекрут. Наемник. Офицер. Барон (сборник) - стр. 63
Но были и базы, точно не нужные для выживания в этом агрессивном мире. Для чего мне, например, уметь играть на «сикроном-галларде» – музыкальном инструменте, чем-то отдаленном напоминающий земной рояль? Развлекать дроидов-убийц «Техварпа», перед тем как они меня прикончат? Да и не было этой штуковины на планете.
Нет, на записях, что мне дали просмотреть, исполнение на этом устройстве музыки и образов выглядело очень даже впечатляюще – это следовало признать. Смесь звуков и голографических узоров, рождающихся над поверхностью черного треугольника, цепляло за душу и наполняло тем настроением, какое хотел передать своим произведением автор. Тебя уносило куда-то вдаль, периодически наполняя то печалью, то весельем, то грустью напополам с лирическим настроением. Очень сильное впечатление. Конечно, я вряд ли бы смог сыграть, как лауреат множества премий господин Шикро, но несложные произведения теперь мне были вполне по плечу.
Но этот навык здесь совершенно бесполезен. Как и способность оценивать работы художников эпохи Клинго по первому восприятию. Его мне тоже закачали, заставили освоить и даже показывали картины с довольно уродливыми, на мой земной простецкий взгляд, фигурами, предлагали описать их по правилам Моонтраанской художественной академии.
Полагаю, такой разброс предоставляемых баз связан с желанием ученых выяснить, какие дисциплины я лучше всего осваиваю и за какое время.
Может, это по-научному и верно, но лично я считал, что сейчас у меня в голове немало лишней информации, которую можно было заменить более полезными вещами.
Впрочем, период нашего добрососедского общения с яйцеголовыми очень быстро закончился. Уже через три недели, сразу же после освоения технического устройства стрелковых оружейных систем класса «А» первого ранга, меня привезли в ранее не виденное помещение со столом посередине и намертво приковали к нему. Механизм, направленный сверху в район головы, испускал приятный фиолетовый цвет, сначала вполне приятный, а позже ставший вызывать своей работой жуткую боль во всем теле.
С тех пор подобные процедуры продолжались регулярно, периодически разбавлялись другими, больше смахивающими на приемы инквизиторов средневековой Испании, чем на научные изыскания ученых развитой цивилизации.
Боль, еда, сон, загрузка новой базы, снова боль, еда, опять какие-то процедуры – мой распорядок стал напоминать муки грешника, низвергнутого в ад на вечные страдания.
Постепенно на меня напала какая-то апатия и отрешенность. Попытки освободиться, предпринимаемые мною на всем протяжении времени нахождения здесь, не привели к успеху. Изменения, коснувшиеся тела, сделали несомненно сильнее и быстрее меня прежнего, но отнюдь не превратили в супермена, способного разорвать голыми руками миомерные силовые путы, надетые большую часть времени. Я стал умнее, но по части обмана систем безопасности или охраны не преуспел. Здешний персонал отлично знал свое дело и не давал мне ни одного шанса провести их, чтобы сбежать из этой душегубки.