Макиавелли - стр. 23
Пока наши итальянские князья еще не испытали на себе ударов войны, нагрянувшей с севера, они считали, что правителю достаточно уметь написать ловко составленное послание или хитрый ответ, блистать остроумием в словах и речах, тонко подготовить обман, украшать себя драгоценностями и золотом, есть и спать в особенной роскоши, распутничать, обирать и угнетать подданных, изнывать в праздности, раздавать военные звания по своему произволу, пренебрегать всяким дельным советом и требовать, чтобы всякое слово князя встречалось как изречение оракула. Эти жалкие люди даже не замечали, что они уже готовы стать добычей первого, кто вздумает на них напасть.
Вот откуда пошло то, что мы видели в 1494 г., – весь этот безумный страх, внезапное бегство и непостижимые поражения…[22]
Что же до Лоренцо Великолепного, он, простолюдин, банкир и негоциант, долгие годы общался с государями – и был велик соблазн сравняться с ними. Потакая своему честолюбию, он вынашивал план строительства в самом центре Флоренции роскошного дворца. Проект был поручен Джулиано да Сангалло, но так и не был осуществлен. Все же Лоренцо Великолепный в глубине души оставался дельцом, и потому он ограничился крупной операцией с недвижимостью, более соответствовавшей его природным наклонностям. В результате появился целый квартал, где он продавал или сдавал мастерские и лавки. Его желанием было дать кварталу название Лоренциано, но оно не прижилось… Когда Лоренцо женился на Клариссе, происходившей из знатного римского рода Орсини, флорентийцы оскорбились: за кого принимает себя этот выскочка, если вопреки флорентийским традициям, точно князь, берет себе в жены иностранку? Лоренцо понял это и, снова проявив недюжинное чутье, выдал дочерей за местных аристократов из кланов Сальвьяти и Ридольфи, тем самым упрочив свои матримониальные связи. Макиавелли посвятил три последние книги «Истории Флоренции» периоду правления Лоренцо Великолепного. Повествуя о смерти этого «государя», он рисует в хвалебных тонах его образ: «Были к нему в высшей степени милостивы судьба и Господь Бог, ибо все его начинания давали счастливый исход, все же враги его кончили плохо. <…> Этот его образ жизни, его удачливость и мудрость были известны не только итальянским государям, но и далеко за пределами Италии, и у всех вызывали восхищение». Безусловно, Лоренцо, чьи личные воинские заслуги невелики, не был образцовым правителем. Макиавелли пишет, что в нем уживались две противоположные, несовместимые личности: «Видя, как он одновременно ведет жизнь и легкомысленную, и полную дел и забот, можно было подумать, что в нем самым немыслимым образом сочетаются две разные натуры». Политическая деятельность Лоренцо Великолепного (Макиавелли не придает большого значения экономическим факторам) дала ему множество антипримеров: в своих основных трактатах «Государь», «О военном искусстве», в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» он пишет о сбоях в политической системе, виновником которых был или сам Лоренцо Медичи, или военно-политический режим, сложившийся в Флорентийской республике времен Возрождения, который Медичи не пытался реформировать. Он умел внушать любовь или страх, ни у кого не вызывая презрения.