Макиавелли - стр. 22
Предполагалось убить Медичи на обеде, который они хотели дать кардиналу ди Сан-Джорджо. Все роли были уже розданы: было назначено, кому убивать, кому овладеть дворцом, кому объезжать город и призывать народ к свободе. Но в тот же день на торжественной службе в флорентийском кафедральном соборе, где присутствовали Пацци, Медичи и кардинал, заговорщики узнали, что Джулиано не будет на обеде. Тогда они тотчас решились выполнить свое намерение тут же в церкви. Эта перемена разрушила весь план. Джован баттиста да Монтесекко отказался совершить убийство в церкви. Пришлось искать новых исполнителей, которые, не привыкнув к мысли о предстоящем им деле, не успели окрепнуть духом и сделали свое дело так дурно, что предприятие кончилось гибелью заговорщиков.[20]
Джулиано был убит на следующий день в соборе Санта-Репарата: он упал, раненный кинжалом в грудь, «и тогда на него набросился Франческо Пацци, нанося ему удар за ударом, притом с такой силой, что в ослеплении сам себя довольно сильно поранил в ногу.[21]
Лоренцо удалось спастись, укрывшись в ризнице. Тогда горстка заговорщиков попыталась завладеть дворцом Синьории, но их быстро окружили. Некоторых, например Франческо и Якопо Пацци, убили на месте, а архиепископ Сальвьяти был повешен толпой. Народ носил их растерзанные тела, наколов на копья, по всему городу. Тело старого Якопо Пацци, наскоро похороненного соседями, вырыли из могилы и таскали по улицам, пока наконец не бросили в Арно. Дети выловили его, повесили, потом расчленили и лишь после этого снова бросили в реку.
Папа Сикст IV, оскорбившись тем, как флорентийцы обошлись с архиепископом, отлучил Лоренцо от церкви, и вскоре вспыхнула война, ставшая серьезной угрозой для Флоренции. Однако южным городам Италии стало угрожать турецкое войско визиря Османской империи, албанца по происхождению, Гедика Ахмед-паши. Перед лицом такой угрозы был образован священный союз итальянских городов, и это спасло положение. Несмотря на состоявшееся в 1480 г. примирение, еще долго продолжались вооруженные стычки или скрытое противостояние между Флоренцией и ее внешними врагами. Что касается внутренней политики, то урок, каким стал для Медичи заговор Пацци, был хорошо усвоен. Лоренцо еще больше укрепил свою власть (свой dominium eminens), создав очередной Совет, которыми так богата флорентийская политическая жизнь. Им стал Совет семидесяти, большинство в котором, естественно, принадлежало сторонникам Медичи. Он имел широкие полномочия, например право назначать магистратов. Но амбициозного Лоренцо, стремившегося расширить пределы государства, все же ожидал полный провал, когда он попытался собрать ополчение и для этого провести набор рекрутов в Тоскане, территория которой составляла 15 000 км. В конце концов ему пришлось вернуться к обычной практике той эпохи и создать наемную армию. Кондотьеры пользовались дурной славой: они были готовы в любую минуту переметнуться в стан врага, продаться тому, кто больше заплатит, и не спешили рисковать своей жизнью. Неудивительно, что результаты такой тактики были малоутешительными. Макиавелли и в данном случае выступает в качестве внимательного наблюдателя; его трактат «О военном искусстве», по сути своей настоящий памфлет, направленный против системы кондотты, в которой он видел причину расстройства армейских дел, являлся реакцией на царящую в них нерадивость. Флоренция была городом, где процветала торговля тканями, где жили гуманисты, поэты, ученые-аристократы, придворные, а не воины, и потому государство не могло рассчитывать исключительно на свои собственные силы. Об этом Макиавелли напишет в заключении к своему трактату: