Македонский - стр. 19

Под сводами большого зала раздались громкие слова главного жреца, и он ловким движением кинжала сделал глубокий надрез бычку. Ребятня с трудом удерживала в гробу животное, вырывающееся изо всех сил. Из раны на брюхе брызнула кровь, и жрец наполнил ей кубок. Красным сделался кафтан, кровью залило пол, постамент и зеркало. В крови перепачкались евнухи, но вскоре бычок выбился из сил. Он был все еще жив, но тяжело дышал и уже не мог сопротивляться.

Жрец разлил кровь теленка в кубки, оказавшиеся в руках других стариков. Жрецы расходились по залу, опрыскивали кровью, словно святой водой, головорезов за столами. Кровь попадала на лица, волосы, руки, впитывалась в одежду, попадала в еду с вином. Каждый, кого коснулась кровь замученного на смерть теленка закрывал глаза и испытывал нечто сродни экстазу. Главный жрец не прекращал читать молитву. Он вновь взялся за кинжал, обернулся к пирующим, нашел в толпе меня и вытянул окровавленный кинжал. Склонил голову и опустился на колено. Мальчишки евнухи подхватили пустой кубок, поставили его на постамент напротив зеркала. Я почувствовал, как старик, сидевший рядом со мной сильно наступил на мою ногу.

– Выходи, – прошептал он. – Принесу жертву Яму, Александр!

– Может на фиг… – замялся я.

Слова растаяли в многократном скандировании пирующих моего имени. Я потупил еще с минуту, а потом поплелся через заставленные яствами столы к постаменту, на котором оказался кубок. Ладно, угожу принимающей стороне.

Жрец все также смиренно держал кинжал, готовый передать его мне.

– Сын бога!

– Царь всего!

– Царь четырех сторон света!

Кто-то из жрецов схватил кубок, в котором осталась кровь теленка и окропил ей мое лицо, вернее попытался – я придержал его руку и широко улыбнулся, качая головой. Вот это – лишнее.

– Александр Великий!

– Македонянин!

Жрец вложил в мою руку кинжал, кивком указывая на телёнка.

Внимание! Получено задание.

Принести жертву богу Яму.

Я остановился напротив гроба с животным, пожал плечами и перерезал бычку глотку. Кинжал скользнул по артерии. Мой взгляд скользнул по зеркалу и я невольно вздрогнул. В зеркале отражался совершенно незнакомый человек с ярко выраженными чертами лица, с мягким взглядом, с густой шевелюрой…

– Слышь это че за хер? – спросил я, оборачиваясь к жрецу но того уже не было рядом.

Я немало удивился, когда понял, что мужик в зеркале повторяет за мной движения точь в точь. Так это… Я?! Не знаю, как так произошло, но допустим, хотя я бы создал себе другого персонажа. Ко мне подбежал один из головорезов, и вручил полную вина чашу. Я выпил, толпа снова взорвалась. Аристотель поднялся на ноги.