Магнолия Зибольда - стр. 28

Мужик колебался.

– Я лучше посмотрю.

– Показывайте! – требовательно произнесла Марта.

Сосед бросил окурок на асфальт и шагнул в палисадник. Аромат немытого мужского тела последовал за ним, Марта посторонилась. Внушительное пузо как рюкзак, надетый задом наперед, мешало мужчине совершать полноценные наклоны, поэтому он ногой небрежно раздвигал каждый кустик травы, словно в нем могла укрыться его роза. Проутюжив вдоль и поперек весь клочок земли, он растерял свою уверенность, но не свою наглость.

– Она точно здесь, – бездоказательно констатировал он.

– Под землю спряталась? – едко пошутила Марта.

Мужик замер и смерил ее взглядом, словно прикидывал глубину посадочной ямы для нее.

– Сажай в другом месте, – угрожающе произнес он.

– И не подумаю. Это общественная земля, и я могу украшать ее, как и ваша мама.

Серые глаза Марты приобрели оттенок танковой брони, она сверлила соседа взглядом не собираясь уступать. Воздух и без того жаркий как-то моментально нагрелся до опасных температур. Плешивый извернулся, поднял с земли горшок с кустиком и угрожающе подбросил на ладони. Марта не дрогнула, она готова была бороться за место под солнцем для своих растений. В самый разгар противостояния дверь подъезда со скрипом открылась, выпуская соседку с пятого этажа. Она несла в руке ведро, полное воды.

– Я пришла на помощь, – прозвучало двусмысленно, но это заметила только Марта, – вижу ты пытаешься посадить что-то.

– Да, пытаюсь, – зыркнула Марта на плешивого, – безуспешно. Пока.

– Какая молодец, давно пора, – соседка словно не замечала возникшего конфликта. – Но надо ж сначала пролить землю.

Мужик небрежно поставил горшок на землю и снова закурил, прикидывая свои шансы в борьбе с двумя противниками. А женщины меж тем беззаботно щебетали, словно птицы на ветке. Телефонный звонок застал Марту врасплох, и она автоматически ответила, хотя номер был незнакомый. Какая-то Анна утверждала, что она дочка Ольги Владимировны Поляковой. Марта не сразу сообразила, кто это, а когда поняла, то обрадовалась.

– Да, конечно, помню.

– Маму убили вчера, Марта.

Искренняя скорбь прекрасна, она стирает все сиюминутное, все наносное, и чистейшими слезами смывает обиды с всепоглощающей любви. Опухшее от слез лицо Ани освободилось от маски взрослости и стало совсем детским.

– Мама не могла туда упасть сама. Это нонсенс, – глухо произнесла она в никуда.

Старый деревенский колодец давно потерял свою наземную деревянную часть и превратился в глубокую, заросшую длинной сочной травой дыру на задворках питомника. На глубине нескольких метров поблескивало темное зеркало воды. «Жутковатое место», – подумала Марта. Зоя с помощью длинной палки-держателя фотографировала на телефон огороженное пестрой лентой место трагедии.