Магистраль смерти – 4 - стр. 18
Она увидела, что на ней обычная ночная рубашка и при ее виде, Инна вздрогнула, как то нехорошо сразу стало. Что же это получается, ее раздели… Раздели догола, а потом эти нелюди касались тела Инны своими грязными руками, пока она находилась без сознания и никак не могла среагировать на происходящее. И вообще ей достоверно неизвестно, что еще они делали в этот момент с ней. От этой отвратительной по своей природе мысли, девушка сжалась, обняв себя руками.
Беспокоила другая не менее настойчивая мысль, поедающая сознание – где ее муж и все ли с ним в порядке сейчас? Хотелось верить, что Игорь помещён в другую комнату и его жизни и здоровью сейчас ничего не угрожает. В комнату с точно такими же дурацкими обоями с бабочками, пыльными книжными полками, телевизором, которым никто не пользуется и большим вещевым шкафом… Она вообразила, что ее муж пришел в себя и точно также осматривается и пытается понять, что происходит вокруг. И он ведь наверняка думает о том, куда делась его супруга.
Держась рукой за стену, она простояла так несколько долгих затянувшихся минут, пока головокружение не начало проходить. Никто не спешил появляться в комнатушке, как будто тем, кто привёл ее сюда, теперь не было до девушки никакого дела. Но Инна понимала – за ней наблюдают и возможно делают это прямо сейчас. По крайней мере, видеокамера, какая-то чужеродная и совсем не вписывающаяся в домашнюю обстановку этого места, была подцеплена под потолком. Объектив видеокамеры смотрел точь в точь на Инну. И через объектив на нее смотрели чьи-то глаза, она отчетливо чувствовала на себе чужой взгляд.
***
Красный огонёк на камере настойчиво мигал с интервалами в несколько секунд. Инна не отрываясь смотрела в объектив пристально, сосредоточенно. Интересно, а вот эта лампочка на видеокамере, что она сейчас значит? Что ведётся запись или, наоборот, красный цвет указывает на то, что камера отключена и видеозапись все-таки не ведется. Инна попыталась вспомнить, что говорил Игорь о работе видеокамеры, когда они с Палычем, Алексеем и тогда ещё живым Сашей, оказались у входа в психбольницу в области. Там тоже горел такой же огонёк. Но вспомнить бы какого он был цвета? Вспомнить никак не получалось, как Инна не старалась, да и те события, казалось, были так давно, что по немногу начали стираться из ее памяти. Ну и модель камеры, она ведь тоже могла быть совсем другой, не такой как в той психушке…
Она все-таки взяла себя в руки и отвела от камеры взгляд, понимая, что думает теперь совсем не о том, на чем следовало бы сосредоточиться в данную минуту. Те, кто привёл ее сюда и устроил все это, они ведь не стали бы вешать камеру просто так от нечего делать. Зачем неработающая камера этим людям? Какой от неё прок. Совершенно никакого, понятное дело. И камера кстати совершенно новая на вид. Поэтому можно считать, что ее пробуждение не осталось незамеченным для захватчиков. Чувство, что через объектив на нее смотрят чьи-то глаза – оно никуда не делось. Но с другой стороны, почему тогда никого здесь до сих пор нет, раз «там» в курсе о том, что пациент пришел в себя и шастает теперь по палате?