Магеллан Часть 3 - Гаттак - стр. 30

Неотъемлемой частью каждого церковного подворья были исповедальни – отдельно стоящие на церковной территории здания с несколькими изолированными кабинками внутри. Чем крупнее церковь, тем больше при ней были исповедален, число кабинок в некоторых достигало сорока. В каждой такой кабинке любой прихожанин мог напрямую обратиться к Бору с молитвой о покаянии, благодарственной молитвой или с молитвами-требами. Так Бор мог получать и анализировать информацию непосредственно от граждан Родины. Информация эта собиралась и классифицировалась самим Бором, он же проводил анализ текущих проблем и требований населения и делал на их основе выводы. Выводы, в свою очередь, трансформировались в готовые решения в виде прямых и четких указаний, которые Бор передавал непосредственно служителям культа. В зависимости от направленности указаний их выполнением занималось одно из сословий монашества. Клирики желтого порядка занимались организацией социальной жизни общества, а клирики черного порядка – государственной безопасностью и правопорядком. Помимо Бора, церковной жизнью руководил клирикторат, во главе которого было четверо высших клириков, по два от каждого порядка. Поговаривали, что с ними Бор общается лично.

Обо всех нюансах городской жизни Гаттак, конечно, знал, но одно дело знать, и совсем другое – жить этой жизнью. С самого своего внедрения в общество он жил в изолированных социальных группах: школа-интернат, военное училище, академия. Он всегда был при деле, и дело его жизни было предопределено ему Бором еще при внедрении. С самого внедрения (высшие не рождались, они именно внедрялись в общество уже готовыми его членами) ему внушалось, что Бор не может ошибаться с выбором предназначения и жизненного пути внедренного. Он был высшим, и это само по себе уже накладывало на него отпечаток долга.

За принадлежность к касте высших Гаттак, как и любой внедренный, платил полной покорностью воле Бора. Она не оспаривалась и не подвергалась сомнению. Дерзнувшие ослушаться воли Бора имели дело с черными клириками. Как правило, попавшие в поле внимания черного клириктората высшие уже не имели шансов вернуться к своей привычной жизни. За ними приходили черные клирики, уводили в церкви и подвергали процедуре раскаяния в исповедальнях. Об их дальнейшей судьбе ничего известно не было – в среде высших не принято было говорить об отступниках. Был человек, жил рядом, служил, верил (казалось бы, истово верил), но в один миг выяснялось, что он вероотступник. Вероотступник не по делам, а по мыслям его. Таких вероотступников забирали, и вся их прошлая жизнь словно стиралась. О них нельзя было говорить, о них нельзя было вспоминать, нельзя было обсуждать их проступки. Тем более что чаще всего до самих проступков дело не доходило, карались даже намерения. Вскоре о них просто забывали, будто и не было их на белом свете.