Магеллан Часть 3 - Гаттак - стр. 28
Капитан вновь замолчал, на этот раз надолго. Не выдержав столь драматичной паузы, первым заговорил начальник ОНР:
– Капитан, не думаю, что ковырять сейчас прошлое – лучшая затея. Вы жили так, как жили. Мы все в равной степени участвовали в судьбе нашей миссии, и находимся мы на борту этого крейсера не потому, что жили как-то неправильно, а потому, что сами приняли это решение. Сами приняли, понимаете? То, о чем вы говорите, называется жизнью. И каждый проживает ее в силу своих возможностей, – Орлов встал и прошелся по гладкому полу капитанского мостика. Остановился возле смотрового окна. В стеклянной глади на фоне черного космического пространства отразилась его фигура, – Давайте примем вашу исповедь как данность, перестанем ворошить ваше грязное белье и перейдем к текущим проблемам, капитан. Что вам удалось выяснить насчет шифровки?
Веровой поднял взгляд на Орлова и кивнул ему. Короткий кивок, в котором любой мужчина прочтет все, что нужно. Орлов ответил на это невербальное «спасибо» улыбкой. Капитан выпрямился, втянул фильтрованный воздух мостика и, шумно выдохнув, продолжил:
– В своих длительных командировках я часто на досуге думал о дочери, все пытался придумать способ быть к ней ближе. Если не физически, то хотя бы незримо. В конце концов для своей десятилетней бандитки я сочинил серию рассказов, основанных на моих личных приключениях. Знакомый писатель высоко оценил тогда мое творчество и даже помог мне создать настоящую печатную книгу – сборник моих фантастических очерков. Я никогда не публиковал их, они принадлежали и посвящались лишь одному человеку на Земле – моей Машке. Я подарил ей эту книгу со словами, что, где бы я ни был, как бы далеко ни забирался в дебри вселенной, эта книга будет связывать нас. Потому что она уникальна, она единственная в своем роде. Написал ее уникальный, единственный в своем роде человек для такой же уникальной девочки. Она была очень довольна подарком, зачитывала эти сказки до дыр. А когда стала чуть старше, сама придумала игру. Она писала мне письма, шифруя каждое слово четырьмя цифрами – номер рассказа, номер главы, порядковый номер строчки в этой главе и, наконец, номер слова. Если наложить этот шифр на рассказ, можно получить довольно связный текст. Я часами корпел над этими письмами, находясь в далеких командировках, и радовался, как ребенок, когда у меня получалось расшифровать очередное письмо от дочери.
– Погодите, капитан, – вмешался в рассказ старший помощник, – но в зашифрованном послании вовсе нет цифр, это бессмысленный набор слов.