Магазинчик на улице Грёз - стр. 30

- Быстрее, - поторапливает он обвинителя. - К делу. 

Тот переходит к делу. Нападение. Причинение тяжких телесных уважаемому члену магистрата. Похищение денег в особо крупном размере. 

При озвучивании похищенной суммы зал возмущенно гудит, а у меня в животе скручивается ледяной комок. Даже если перевести монетки из связки в либры и приплюсовать к купюрам из портмоне получится как минимум вдвое меньше. 

С возмущением смотрю на Бурджаса, тот в ответ посылает мне торжествующую ухмылку.

С-с-скотина! 

О моем нападении на охранника прокурор тоже не забывает упомянуть.

- Протестую! Это был неконтролируемый выброс магии, вызванный спонтанной инициацией в ответ на попытку изнасилования!

- Надо же: шлюха утверждает, что на ее честь покусились, - издевательски тянет прокурор. - Какая утрата! 

До крови прокусываю губу, чтобы не дать ярости затмить разум.

- Вы утверждаете, что работниц веселого дома можно безнаказанно насиловать? Закон считает иначе.

Зал взрывается криками. На мою беду - в основном презрительными и гневными. Мужчины и женщины, богатые и бедные единодушны - проститутка не человек и защиты от произвола ей не полагается. 

- Неважно кто я, чем занимаюсь и в чем обвиняюсь! Закон защищает всех граждан. 

- А было ли изнасилование? - откровенно кривляясь спрашивает обвинитель. Он обращается не ко мне, и даже не к суду - к толпе. И та поддерживает его одобрительным гулом.

Скрещиваю руки на груди.

- Не было, потому что у меня проснулась магия. Но по факту жестокого обращения охраны и применения пыток заведено дело. 

Снова крики из зала, но какие-то беспорядочные. Упоминание о пытках немного остудило энтузиазм.

- И что за пытки… - начинает было обвинитель, но его прерывает стук молотка.

- Это не имеет отношения к делу. Протест принимается. Продолжайте. 

- С учетом всех изложенных обстоятельств требую пожизненной каторги, - завершает свою речь обвинитель. - Мы должны показать пришлым, что это наша земля, и мы не потерпим нарушения закона! Они сильны, озлоблены, не скованы нормами морали. Они наводнили наш город подобно саранче и уже чувствуют себя здесь хозяевами. Мы - добры и милосердны, но всему есть предел. Это. Наша. Земля.

Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Люди встают, не переставая хлопать, слышны одобрительные крики. Судья снова колотит молотком по столу, призывая к тишине, и переводит взгляд на скамью подсудимых.

Мой выход.