Мафия - стр. 46

Я хотел было оставить следователей наедине, но вспомнил о документе, пришедшем сегодня из Москвы, – забыл о нем, переживая, как выйти из сложной ситуации со Шмелевым.

– Игорь Андреевич – сказал я, – вы – везучий. Не успели ступить на южноморскую землю, как поступило одно письмецо. Думаю, это подарок для следствия.

– Подарок? – вскинул брови Чикуров.

В глазах Шмелева тоже промелькнуло любопытство.

Я позвонил секретарю, чтобы она взяла на моем столе письмо с сопроводиловкой Прокуратуры Союза и принесла в кабинет Шмелева.

– Знаете, чье послание? – обратился я к Николаю Павловичу. – Скворцова.

– А кто это? – полюбопытствовал Игорь Андреевич.

– Коммерческий директор нашего «Детского мира», – пояснил Шмелев и коротко рассказал, что именно с его показаний началось дело Киреева.

– Посидел Скворцов в следственном изоляторе и написал Генеральному прокурору, – продолжал я. – Приглашает его на свидание. Обещает вывести на чистую воду всю южноморскую мафию.

– Так и назвал – мафия? – спросил Николай Павлович, качая головой.

– Да, именно так, – подтвердил я.

Первым ознакомился с посланием Скворцова Шмелев, а потом уж передал Чикурову.

– Та-ак, – протянул тот, возвращая документ. – Значит, ждет в гости самого Генерального. Только ему откроется…

– Надо объяснить Сковорцову, что приезд Генерального – нереален, – сказал я. – Пусть считает нас его доверенным лицом. Ну а если Скворцов не захочет излить свою душу мне и Николаю Павловичу…

– Почему не захочет? – перебил Чикуров.

– А вдруг заподозрил в принадлежности к этой самой мафии? – пояснил я и продолжил: – Так вот, в таком случае он вроде должен доверять вам. Как представителю Москвы.

Игорь Андреевич кивнул.

– Знаете что? – кисло проговорил Шмелев. – Увольте-ка меня от встречи со Скворцовым. Я уже допрашивал его. Не раз и не два. Честно говоря, больше желания нету.

– А я предлагаю устроить перекрестный допрос и участвовать в нем нам всем, – сказал я, потому что щепетильность Николая Павловича показалась мне в данной ситуации неуместной. – Если же разговора не получится, тогда Чикурову карты в руки.

– Правильно, – поддержал меня Игорь Андреевич. – Прямо в понедельник и допросим.

Нигде я так не высыпался, как в моем родном Синьозере – большом селе, где я родился и где живет поныне моя матушка. Воздух здесь пьянящий, настоянный на росных травах. Он особенно бодрит, когда лето уже на исходе, а деревья в саду рдеют налитыми ядреным соком яблоками.

Первых петухов я проворонил и был разбужен хриплым лаем Шайтана – старого, как Мафусаил, пса.

– Кшишь ты, окаянный! – послышался за окном сердитый голос матери. – Гостей разбудишь…