Маэстро - стр. 9
Два щелчка по экрану смартфона, Интернет у неё быстрый – смышлёный темноглазый мальчик с такой тонкой талией, что хотелось срочно его накормить, полдня провозился, устанавливая тарелку и настраивая какие-то коробочки с антеннами. Но теперь любая информация ей доступна за считаные секунды. Полминуты, чтобы прочитать заголовки, ещё несколько минут, чтобы прочитанное перестало быть только буквами. Страшнее слов оказались только фотографии, которые услужливый Google тут же ей показал. Он и видео бы показал с не меньшим удовольствием, но у Аллы не хватило духу нажать на «плей». Как бесстыдны российские папарацци, готовые засунуть объектив куда угодно, пусть даже и в гроб.
Ей следовало бы, подобно героиням её собственных романов, картинно упасть на рояль и рыдать. Ладно, просто рыдать, тем более что рояля под рукой не было. Но в минуты настоящего горя Алла всегда становилась на редкость собранной и серьёзной. То есть зарыдать потому, что сломала ноготь – легко. Из-за расставания с мужчиной можно поплакать. Но когда умирал кто-то из близких, Алла просто каменела. Ближе Марата у неё, пожалуй, не было никого.
И ведь никто не позвонил. Ни одна сволочь. Сколько у них было общих друзей и знакомых. Ни одна. Нет, наверное, к лучшему. Она всё равно не приехала бы прощаться. Но как же невыносимо слушать Машкин пафос! Впрочем, на экране давно появилось другое лицо. Круглое, голубоглазое, до сих пор, несмотря на солидный возраст, румяное. Алиса Максимовна улыбалась в камеру, как будто передачу снимали к очередному юбилею. Да она всегда улыбалась. Наверное, когда бросала маленького Марата, тоже лыбилась во весь рот.
– Марат был очень талантливым ребёнком. И я понимала, что должна пожертвовать своими материнскими чувствами ради его таланта, – прощебетала она, не забыв состроить глазки оператору.
Очень захотелось бросить чем-нибудь в телевизор. Пожертвовала она! Кукушка чёртова! Да Марату ты в страшных снах ночами снилась. Боже, как они все отвратительны. Лучшие друзья, радостно залезшие в эфир центрального канала, старые враги, оказавшиеся тоже лучшими друзьями, примерная жена с правильными речами, самоотверженная мамочка. Марат, наверное, в гробу переворачивается, если слышит их россказни. А правду теперь не скажет никто. Кому она нужна, правда?
Вечером она всё-таки заплакала. А может, слёзы были просто пьяными? Бутылка хорошего, дорогого кьянти опустела за какой-то час. Алла сидела на веранде с видом на горы. Два ротанговых кресла, ротанговый столик со стеклянной поверхностью. Два бокала с кьянти. В один, свой, она подливала. Второй, Марата, стоял нетронутым. Марат не любил вино. Говорил, толку нет, ни радости, ни хмеля. Они так редко в чём-то совпадали. И всё равно были одним целым.