Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 6
— Давыдов знает толк в машинах, — осадила я Хруслова.
— И в бабах.
— Не сомневаюсь. Он похож на Жан-Поля Бельмондо.
— Бельмондо же страшный!
— Сам ты страшный!
Страшным Хруслов не был. Хотя… Его круглая рожа ну никак не вязалась с деловым костюмом, который был явно с барского плеча. Тут старина Жванецкий прав: фраки отдельно, рожи отдельно… Рожа была довольная. Я улыбалась в ответ. По привычке. Или потому что его сестра только что чуть не довела меня до слез.
— Знаешь адрес?
— Где-то в центре, да?
— На Некрасова.
— Теперь знаю…
— Но высади меня возле «Британских пекарен». Мне нужен французский хлеб… На завтрак к сыру.
— Терентьева, ну вот что ты передо мной рисуешься?
— Я не рисуюсь. Я такая и есть. Ты меня не знаешь, Виталик. Даже номера моего телефона.
Не открывать рот сатане. Это у евреев есть такая поговорка, типа нашей «не каркай!» Накаркала. Напросилась. Хруслов вытащил телефон. Яблочный десятый Эксар. С барского плеча, небось. Не в кредит. Сестренка говорила, что братик жмотится и ни на что не тратится. Копит на машину.
Лерка ему даже пару костюмчиков, не рабочих, а тех, которые Давыдов решил выкинуть, укорачивала. Ну, между делом снимая лекала кроя. Это нормальная практика, как выяснилось, у модельеров. Типа, зачем разрабатывать самим, когда можно слизать… Я так часто, когда Лерка только начинала работать в одном ателье, ездила с ней по барахолкам. Накупали с ней ворох одежды, а потом пытались вернуть… Господи, как давно это было, в прошлой жизни, но уже без Даньки и с большой дырой в кармане и сердце.
Я продиктовала Хруслову номер. Пусть будет, с меня не убудет.
— Машину открой.
Он дернул за ручку. Я за свою, даже не ждала, что он поработает для меня швейцаром. Он же не ухаживает за мной, нам просто по пути. Хотя я и не спросила, нужно ли ему в центр?
— Зря цветы не взяла. Давыдов редко раскошеливается. Обычно бабы и без цветов под него ложатся, — сказал Хруслов уже в дороге.
Боже, ну не стыдно обсуждать личную жизнь босса. Мерзко! Но мне не стыдно. Пусть трындит. Мне с ним полчаса одним воздухом дышать.
— А эта ноги не раздвинула, что ли? Решил приударить?
— Кажется, хуже. Жениться.
— О-ла-ла! — выдала я французское восклицание, которое теперь плотно вошло в мой лексикон. Я даже кошку так назвала. — Залетела, что ли?
— Думаешь, он из-за этого женится? Наивная.
Давно я не наивная. Анюта мне предлагала разыграть перед Данькой беременность — типа, не уедет тогда в свою Англию. Но я хотела остаться перед ним честной, хоть Лигоцкий и поступил со мной совершенно бесчестно.
— А из-за чего? Часику у него пока не тикают. Деток захотелось? Ну не бабу же!