Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 57
Успокойся, Лида… Это просто… Ну… Мерд! Пубертат запоздалый, когда мозг не включается или наоборот не к месту отключается. А тут...
Ничего не будет, если ты сама перед ним не разденешься. Он же сказал это прямым текстом. Думай не о мокрых трусах, а о платье, за которое Лерка тебя убьёт! За платье…
Хруслов убьет за босса… А я саму себя за слабоволие и слабоумие. Надо быть полной дурой, чтобы спать с мужиком, который баб даже не считает…
— Я не уверен в правильности своих действий…
Ржёт, снова ржёт… Просунул пальцы в вырез рукава — какие они у него длинные и какие загребущие. Нашли замочек и вытащили чашечку наружу. Левша он или все же правша? Почему пальцы другой руки оказались такими же проворными? Осталось снять бретельки с моих плеч и вжих — он вытащил лифчик, точно резинку из трусов. И я сдулась.
— Он не коллекционный, надеюсь?
Я мотнула головой, потом кивнула, не понимая, какой знак он от меня ждёт. Никакой. Уже бросил белую синтетику на диван.
— Не дыши!
А я так и не начала дышать. Его руки снова оказались на моих бёдрах, прижали к ним трикотаж с резинкой, которая вдруг сама собой вытянулась, и я боялась, вместо платья, вывалиться из трусов.
Когда Давыдов закрутил ткань, я скрутилась сама, присела на трясущихся ногах и оказалась перед блестящей бляшкой его брюк, точно перед зеркалом. Кривым, и зажмурилась.
— Свобода! — услышала я над собой, но осталась с поднятыми руками. — Ты сейчас такая же зелёная, как та тетка с факелом…
— Я очень испугалась за платье, — соврала я и покачнулась, когда мужские ноги сделали шаг в сторону.
Какое счастье… А что было б, покачнись я секундой раньше… Совать нос куда ни попадя не в моем стиле. Хотя тут я попала бы прямо по назначению. Но мне туда не надо!
— Можно вас попросить принести мне халат? — спросила я с пола.
Прикрывать стыдливо грудь было стыдно, а вставать в полный рост было полным… Ну, жирным, откормленным пушным зверьком, простите мой французский.
— А в душ не пойдешь?
Спросить, а надо? Но он же понял, что надо, почувствовал пальцами. Спросить, а может вы первый? Пока водичка прогреется, я голым мужиком в полной мужской силе полюбуюсь…
Но это лишь в мыслях я могла позволить себе шалить, а здесь мне нужно суметь сохранить лицо статуи Свободы. Она же французский подарок! Вот и я буду очень шарман, ну прямо очень… Это же все для Анюты, чтобы помириться, а если выяснится, что я действительно взяла и соблазнила Давыдова, она мне глаза выцарапает за свой идеал мужчины.
— Лида…
Я задрала голову.
— Ты меня стесняешься? Или своего тела? Если последнего, то не надо этого делать.