Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 15
Чёрный пакетик с логотипом якутских бриллиантов всучил мне. Там тряпочка для полировки и клубная карта на случай, если невесте серьги с брюликами приспичит к свадебному платью приобрести. Ещё там лежит крохотная шоколадка. Ей я зажую неприятное чувство брезгливости, прочитавшееся в глазах возрастной продавщицы. Я с ней полностью согласна, если что. Но у нас же брак по любовной взаимовыгодности.
Я вышла в придерживаемую женихом дверь походкой гарцующей лошади — меня немного покачивало на низеньких каблучках, точно на шпильке. Шум торгового центра остался позади, уличный ждал впереди. И ещё меня ждало много неприятностей. Я это чувствовала, хотя и не могла объяснить, чем их заслужила.
Для начала была та сволочь, которая оставила на крыле нашей почти что новой машины вмятину от сапога. И совсем я не раскорячилась, чтобы выказать мне таким образом гнусное «фи». Видимо, кому-то чужой успех костью встаёт поперёк горла без всяких на то причин. Без выпитой бутылки вина, как, к примеру, Анюте Хрусловой!
— Может, платье сразу купим? — не унимался Николай Петрович, точно был всамделишным женихом.
— Платье мне Валерия сошьет. Я лучше ей заплачу, чем свадебный бутик обогащу…
Я, правда, ещё не знала, как сообщить Лерке о предстоящей свадьбе. Боялась появления зависти и у нее. У меня всего две подруги: потерять любую из них будет обидно до слез. Дружба с Анютой и так висит уже на волоске из-за Давыдова. И ради чего заранее оставаться в полном одиночестве без Лерки? Особняка во французской Каталонии и европейского паспорта. Не велика ли цена?
— Тогда давай хотя бы отметим в кафе первый шаг к счастливому будущему. Твоему…
— Вам кофе разве можно? — поправила я свою руку на его локте в сером пиджаке. — Что врач про давление сказал?
Жених усмехнулся и погладил мои пальцы шероховатой ладонью.
— Вот лягу в больницу, тогда и скажет, что можно, а что нельзя. Хотя я и сам знаю… Мне ещё пять лет минимум прожить надо, но не отметить такой день…
— Чаем, — сурово перебила я.
— Как скажешь, Лидочка. Я буду смотреть на твой кофе и твой Наполеон и облизываться. Мое время ушло, ничего не попишешь. Но твое будущее я обеспечу.
— Спасибо, Николай Петрович.
И у моей благодарности действительно не было границ. Этот человек поддержал меня в самую трудную минуту жизни, когда рушатся воздушные замки первой любви, способные погрести тебя под обломками навечно.
— Можно принять звонок? — попросила я разрешение ответить брату Анюты.
Неприлично доставать телефон за едой, но это может быть что-то срочное. Иначе зачем Виталику мне звонить? Николай Петрович разрешающе кивнул.