Люк Грей и Сокрушители судеб - стр. 43

– Кто здесь? – спросил, чуть не выронив свечу, Фарр.

– Это я. Ты очень кстати, Фарр.

– Дамиан? Снова ты меня напугал! В этом белом костюме при луне ты похож на привидение.

– Спасибо. А костюм вовсе не белый. Но не в этом суть. Мистер Стоун уже отдыхает?

– Не уверен. После таких событий… Что на тебя нашло, Дамиан?

– Тс-с. Нам надо поговорить.

– Это уж точно. Пройдём в мою комнату?

– Нет, Фарр. Даже у стен есть уши. Пройдём в сад.

    Дамиан устроился на траве:

– Присаживайся, Фарр. Ну, рассказывай.

– О чём? Я думал, это ты хочешь исповедаться…

– Исповедаться? – ухмыльнулся голем. – Ты что, священник?

– Я неверно выразился.

– А я поймал тебя на слове. Мы квиты.

– Ты ещё и шутишь! Неужели было необходимо впадать в такую крайность? Ты совершил преступление, Дамиан! Ты это понимаешь? А преступление наказуемо.

– Говори тише. И не читай мне нравоучений, Фарр. Я не за этим тебя сюда позвал.

– Тогда я тебя слушаю.

– Нет, это я тебя слушаю, Фарр. Меня интересует, что за дитя проживает с нами под одной крышей. И откуда у Рэдклиффа такой великолепный драгоценный убор.

– Тиара…

– Только не вздумай сказать мне неправду, Фарр.

– И в мыслях не имею. Итак, Дамиан, два года назад некий Избранный запер кладезь Бездны, где обитают…

– Злые духи, демоны и прочая нечисть.

– Верно! Через пять лет нечисть снова вырвется наружу.

– А как этому Избранному удалось это сделать?

– Ему помог в этом сын, которого он призвал из будущего.

– Как интересно. Продолжай.

– Чтобы распечатать кладезь раньше положенного срока, мастер приказал мне уничтожить будущую мать ребёнка.

   Голем поднял брови:

– А ты, добрая душа, её не уничтожил.

– Нет, Дамиан. Шофранка к этому времени уже родила.

– Шофранка?

– Она цыганка.

– О! А ты, видно, к цыганам неравнодушен?

– И на то есть причина, Дамиан.

– Какая? Я читал, что они воруют, гадают и обманывают.

– О, Дамиан. Написать можно что угодно. Но когда родная мать отказывается от тебя из-за уродства и тебя подбирает чужая цыганская женщина, у которой своих детей полдюжины – один младше другого. Воспитывает, кормит, поит и любит как родного. Называет ангелочком, а не уродцем, как моя мать… Это дорогого стоит. И я никогда не видел, чтоб она хоть раз взяла чужое. Она и прачкой, и кухаркой у вельмож служила, так что у нас всегда был кусок хлеба. Однажды зимой она полоскала белье на реке. Перемёрзла. Вскоре её не стало…

– Жаль. И что же с её детьми?

– Их родственники приютили. А я никого не хотел видеть и сбежал.

– Теперь понятно, Фарр. Стало быть, ребёнка Шофранки ты не убил?

– Я выкрал этого ребёнка. Но оказалось – вместо сына. У них родилась дочь.