Люди за забором. Частное пространство, власть и собственность в России - стр. 22

Эта удивительная привилегия – собственная территория – распределялась персонально, строго иерархически. Забор был для обладателя привилегий значимым и желанным: он становился в этом случае символом статуса. Те, у кого права на личную территорию не было, присваивали его: строили домики и обносили импровизированными изгородями. В этом случае забор был вехой первопроходца. Советское и постсоветское пригородное строительство – до сих пор явление во многом не учтенное и существующее примерно на таких же правах, как бразильские фавелы и любой жилой самострой, окружающий латиноамериканские и азиатские мегаполисы. Более 30 % строений в России никак не оформлены. По подсчетам Союза садоводов России, только 20 % владельцев участков оформили на них право собственности[29].

Это распространенное явление. В мире, особенно в развивающихся и бедных странах, неоформленной собственности вообще больше, чем оформленной. Только обычно неучтенными оказываются собственно жилые помещения, а не летние домики. По подсчетам экономиста Уинтер Кинг, 85 % городских жителей в развивающихся странах занимают свою «собственность» незаконно[30]. Большая часть этих жилищ – трущобы.

Перуанский экономист Эрнандо де Сото говорит, что надежных прав собственности нет у 70 % населения планеты. Неоформленную недвижимость он называет «мертвым» капиталом и уверяет, что, дав людям стандартный, всеми признаваемый документ (титул) о праве собственности на жилище, можно перевернуть мир. Капитал станет «живым» – его можно будет сделать залогом для получения кредитов, основой для развития предпринимательства, и тем самым можно будет поднять уровень жизни огромного количества людей. «Кредит и капитал возникают благодаря праву собственности, именно так, а не наоборот, – говорит де Сото. – Как только собственность зафиксирована на бумаге универсальной, конвертируемой, то есть принимаемой любой организацией и банком страны, значит, есть капитал, а вслед за ним и деньги»[31].

На родине де Сото, в Перу, оформление права собственности по замыслу должно было сыграть и еще одну важную роль. Успех местных радикальных движений был основан на том, что они помогали бедным защищать свои дома и угодья от посягательств других, в том числе государства. «Создав цивилизованную альтернативу, то есть правовую систему собственности, – говорит де Сото, – мы лишили экстремистов политической легитимности»[32].

Слабость права частной собственности де Сото считает провалом политики, а не экономики: систему можно создать, нужно только делать это правильно. Советы либералов по внедрению основ рыночной экономики оказываются неэффективными, говорит он, потому что нынешнее поколение западных людей принимает правовую систему собственности как нечто само собой разумеющееся. Созданием современного правового механизма занимались прапрадедушки нынешних либералов, поэтому последних бессмысленно просить о помощи. Нужно знать историю, решил де Сото и занялся изучением процессов становления права в разных странах, а затем попробовал создать современную программу, которая исправила бы провалы прежних политиков. За последние 20 лет он инициировал по всему миру множество программ распространения права собственности (titling programs).