Люди на карте. Россия: от края до крайности - стр. 25
Наступила ночь, а с ней пришли сотни странных, непознаваемых звуков лесной жизни. Я улыбнулся и отложил книгу. По бокам серой, как и все окружающее, палатки, словно назойливые мухи, забарабанили капли дождя.
Девственность
– Ай, ты моя умница! Прелесть моя! Прям наглядеться не могу!
Восторги врачихи напоминали сюсюканье нянечки, разговаривающей с младенцем. Это раздражало. Надя была взрослой девушкой, знающей себе цену. К тому же от неудобной позы затекли ноги. Ей хотелось, чтобы осмотр поскорее закончился, и на нее перестали пялиться, как на музейную редкость. И ведь, казалось бы, что тут особенного. Три года назад, в четырнадцать, почти все были такими. Да и она – вовсе не синий чулок. Было бы с кем и ради чего. Ей казалось, и не без оснований, что одноклассницы занимаются сексом, в основном чтобы почувствовать себя взрослыми. Хотя трепаться про мужиков намного скучнее, чем перемывать косточки соседкам, зато можно пускать друг другу пыль в глаза.
А ей зачем такое, если с этими мымрами она отродясь не болтала. Да, она была другой. И дело совсем не в предмете любования врачихи. Чуть не с первого класса Надя ощущала, что сделана из другого теста, и жизнь ей суждена иная. Увы, они это тоже прекрасно понимали. А потому, хотя она ни с кем особо не ссорилась – сложно поругаться, когда не общаешься! – одноклассницы частенько приглашали ее на задний двор, традиционное место школьных драк. Мальчишки туда тоже хаживали, однако не было ничего страшнее боев разъяренных школьниц, когда в дело шли и зубы, и длинные ногти, так что клочья волос летели в разные стороны.
Но и здесь Надя вела себя не по правилам. Она приходила со старшим братом, который учился в той же школе, и драка заканчивалась, не начавшись. Одноклассницы считали ее трусихой, но Наде было плевать. Когда хочешь, чтобы тебя оставили в покое, остракизм только на руку.
Был, конечно, еще мальчик, с которым Надю связывал тот особый тип дружбы, когда он готов следовать за ней по малейшему зову, а она со сдержанной благосклонностью принимает его восхищение. Но дальше поцелуев дело не шло. Надя пробиралась домой по замызганным дворам, а ей мерещился совсем иной мир. Прекрасный, сотканный из журнальных постеров и снов. Пока еще нечетко, но она понимала: там будут другие, гармоничные города и люди, много работы и много денег. Куда ж без них.
Пока это было фантазией, зато она могла вырываться из города в другое пространство – горную тайгу. Там тоже царила красота и не было опостылевших рож. Она запросто ходила в дальние походы и не чуралась самой грязной работы. Трудиться Надя умела всегда.