Любви подвластно все - стр. 26

Многие светские бездельники завидовали Лайону, ставшему в каком-то смысле выдающейся личностью. Про него также говорили, что он безо всяких усилий превосходил всех и преуспевал во всем. Но это было совсем не так, просто Лайон упорно стремился к тому, чего хотел добиться, и методично, не щадя себя, двигался к цели и в конце концов преуспевал – касалось ли это крикета, или математических расчетов, или фехтования, или стрельбы, или внимания женщины. Да, он и впрямь неизменно получал все, чего хотел, но при этом никогда не говорил о том, каких усилий ему это стоило.

Лайон от природы наделен был тонким чутьем и всегда мог определить, какое именно из своих преимуществ следовало пустить в ход, чтобы добиться успеха. Он также прекрасно понимал все преимущества неожиданности – это свойство было у Редмондов в крови. И, конечно же, он никогда не распространялся о своих любовных подвигах.

В общем, учитывая все обстоятельства, Лайон был вполне доволен своей жизнью и ничего не хотел бы в ней менять, однако уже начинал чувствовать себя призовым быком, запертым за золоченой оградой до тех пор, пока его отец, Айзея Редмонд, не сочтет, что для него настало время завести потомство, соединившись со тщательно отобранной аристократической телкой. И, судя по всему, для него намечалась леди Арабелла, дочь герцога Хексфорда. Хотя ее-то едва ли можно было назвать телкой. Сногсшибательно красивая и очень застенчивая, она конфузилась и краснела каждый раз, когда ей приходилось что-нибудь сказать.

Но на этом балу ее не было. Провинциальный бал слишком уж незначительное событие для дочери герцога. Лайон же покинул Оксфорд навсегда, однако намеревался большую часть времени проводить в фамильном особняке в Лондоне. Ведь в столице развлечений было гораздо больше, чем в крохотном городке Пеннироял-Грин, где единственным местом развлечений был трактир «Свинья и чертополох» – там мистер Калпеппер и мистер Кук вели бесконечное шахматное сражение, и было совершенно ясно, что заведение это никак не тянуло на притон, прибежище порока. Впрочем, Лайон не собирался проводить время в притонах, поскольку очень дорожил своим положением наследника и точно знал, что от него требовалось, чтобы сохранить его.

– Смотрите сюда, болваны, – обратился он к братьям. – Это делается вот так…

Десятки молодых женщин кружили по залу; многие из них были в белом, некоторые – с громкими титулами, и все они сияли радостью и были прелестны, как всегда прелестна юность, окрыленная надеждой.

Позднее Майлз утверждал: мол, он мог бы поклясться, что услышал удар гонга, когда Лайон наткнулся взглядом на нее