Любовные драмы сестёр Гончаровых - стр. 12
Однако очень уж скоро (явно не без содействия обеих тётушек Загряжских: престарелой Натальи Кирилловны и Екатерины Ивановны, весьма уважаемых при дворе и имевших там большое влияние) Катенька Гончарова прикрепила к корсажу придворного платья шифр с вензелем императрицы Александры Фёдоровны.
По традиции сама государыня вручала заветный шифр своим новоиспечённым фрейлинам. «Быть пожалованной шифром», – золотым, усыпанным бриллиантами особым знаком отличия, – о, это заветная мечта многих-многих русских барышень! Драгоценная брошь являла собой инициал императрицы: заглавную букву «А», сверкавшую бриллиантами и увенчанную стилизованной короной. Фрейлинский шифр или вензель полагалось носить на банте цвета Андреевской голубой ленты на левой стороне корсажа платья.
Прежде, до царствования Екатерины Великой, фрейлинских вензелей не было: придворные дамы жаловались осыпанными бриллиантами портретами-миниатюрами своих государынь. Не обошёл вниманием историю шифра в России и Александр Сергеевич: «При Елисавете было всего три фрейлины. При восшествии Екатерины сделали новых шесть – вот по какому случаю. Она, не зная, как благодарить шестерых заговорщиков, возведших её на престол, заказала шесть вензелей, с тем, чтоб повесить их на шею шестерых избранных. Но Никита Панин отсоветовал ей сие, говоря: “Это будет вывеска”. Императрица отменила своё намерение и отдала вензеля фрейлинам».
Так что в декабре 1834 года на придворном платье свояченицы поэта Коко (фрейлины императрицы и великих княгинь облачались в платья красного цвета, фрейлины же великих княжон – голубого) заиграл драгоценными искорками заветный вензель.
Портрет фрейлины императрицы Александры Фёдоровны. В такой придворный наряд была облачена и Екатерина Гончарова
«Тётушка была так добра сделать мне придворное платье, а это стоит 1900 рублей, я просто счастлива, что она пришла мне на помощь, потому что не знаю, как бы я осмелилась обратиться к тебе с такой большой просьбой…» – делится с братом Екатерина. Она искренне благодарна тётушке, – Екатерина Ивановна Загряжская, впрочем, как и всегда, поспешила помочь племяннице.
Итак, отныне она, Екатерина Гончарова, в недавнем московская барышня, – фрейлина государыни Александры Фёдоровны. И на удивление многим, удостоилась ласкового и благосклонного приёма, оказанного ей, столь незнатной дворянке, августейшей четой.
Будто сквозь мглу веков прорезался, зазвучал восторженный голос самой Екатерины: «…Я была представлена Их Величествам в кабинете императрицы… Несколько минут спустя, как вошла императрица, пришёл император. Он взял меня за руку и наговорил мне много самых лестных слов… и вот в свите Их Величеств я появилась на балу. Бал был в высшей степени блистательным».