Любовница капитана - стр. 29
«Да уж, – подумала я, – ничего удивительнее и представить нельзя». Как он решается так открыто лгать? Ведь я прекрасно знала, насколько трудно, если не сказать невозможно, уговорить короля на любое применение насилия.
–– Отставка Неккера должна стать для нас гласом колокола к справедливому восстанию… Чтобы избегнуть смерти, у нас остался только один шанс – взяться за оружие!
–– К оружию! – бешено взревели вслед за ним.
Оратор выстрелил из пистолета в воздух. Облако дыма заволокло его, но было видно, что он лихорадочно оглядывается по сторонам, будто ищет кого-то.
–– Видите этого человека? – взвизгнул он наконец. – Это п-полицейский шпион. Подлая полиция здесь! Прекрасно! П-п-пусть она как следует наблюдает за мной… Да, это я, я призываю своих братьев к свободе! Живым я им не дамся в руки, и я сумею умереть со славой…
Закончив эту ахинею, он спрыгнул со стола. Его обнимали, теребили со всех сторон, благодарили и поздравляли. Толпа принялась кричать, что образует вокруг него стражу и не отдаст в руки полиции, что пойдет туда, куда пойдет и он… Бедная полиция! Где она взаправду была в тот час?
Я с ужасом смотрела туда, куда указал этот проходимец, в ту сторону, где якобы стоял полицейский шпион. Как он определил в нем шпиона? Не меньше двух десятков людей с остервенением бросились на несчастного в сером камзоле, били его тростью, пока не выбили ему один глаз, заставляли в виде покаяния целовать землю, забрасывали камнями, катали в пыли. Не удовлетворившись этим, толпа палачей потащила свою жертву к бассейну – топить.
Негодяя, по указанию которого была устроена эта кровавая расправа, происходящее нисколько не заботило. Он купался в лучах славы, наслаждался своим успехом и, решив блеснуть еще раз, прикрепил зеленую ленту к своей шляпе и отчаянно закричал:
–– Да здравствует третье сословие! Да здравствует зеленый цвет! Пусть этот цвет надежды станет знаменем нашей революции…
Это предложение вызвало восторг. Люди как сумасшедшие бросились к деревьям, срывали с ветвей зеленые листья и украшали ими свои шляпы, шарфы, перевязи. Проститутки, которых тут было пруд пруди, навешивали на себя целые гирлянды растительности.
–– Да здравствует Камилл Демулен! Да здравствует наш храбрец! – кричали они, имея в виду, очевидно, недавнего выступающего.
Какой-то человек настойчиво протянул мне кленовый лист:
–– Ну-ка, украсьте себя, да побыстрее!
Я была потрясена таким обращением:
–– Зачем? Я же буду выглядеть как…
«Как чучело», – чуть не сорвалось с моих губ. Однако обстановка вокруг была такая, что я вовремя остановилась. Мне было попросту страшно говорить то, что было в голове. Незнакомец прорычал: