Любовница №2358 - стр. 27

— Платок в сумочке. Можно?

Мне не ответили, и я сочла это разрешением. Подойдя к вешалке, нашарила нужную кнопку под курткой и делала вид, что ковыряюсь в сумке, пока не услышала скрежет. Как только решетка начала выезжать, я кинулась к двери, но там было предусмотрительно заперто на засов. К счастью, привычка дошла до автоматизма, я безошибочно нащупала засов, выскочила в подъезд и понеслась вниз по лестнице. Железо гудело, будто шла бомбардировка. Я цеплялась за перила, время от времени посматривала наверх, отчетливо слыша погоню. Меня трясло, я ежесекундно думала, что вот-вот рухну. До того момента, как недалеко от меня выстрел угодил в стену и нехарактерно мелко рассыпался, будто лопнула колба тонкого стекла. Кажется, это не обычная пуля. Что-то похожее мальчишки таскали в школу, грозясь настрелять в задницу алгебраичке, в надежде, что та будет беспробудно спать неделю. Дарка тогда сперла одну и из интереса раздавила каблуком на бумажке. Растворимая капсула с какой-то медицинской дрянью внутри. Мы даже водой брызгали.

Я забыла, как дышать, и втопила по лестнице, больше не прислушиваясь и не приглядываясь. Меня могла спасти только скорость. Сейчас я была до одури рада, что не сняла кеды, и как свинья, в обуви влезла на кровать. Я выскочила на улицу и долго бежала, петляя узкими крысиными переулками, которые знали только местные, пока не добежала до Дарки.

Спокойно стало только тогда, когда меня обняла Кармелла.

11. 11

Я по-прежнему сидела на ковре в изножье кровати, не понимая, что делать. Нутром, бьющимся пульсом ощущала, что все это не случайность — подарок из прошлого. Оно догоняло меня, но это обреченное осознание не вносило ясности. Я не имела ни малейшего понятия, что все это значит. Как не понимала и тогда — помнила лишь страх. Все, от чего бежала, возвращалось. У меня не возникало и мысли, что к этому погрому причастен аль-Зарах. Глупое совпадение.

Я прижала ладони к  вискам, будто старалась удержать биение пульса. Промолчать невозможно, потому что сейчас у меня не могло быть ничего личного — лишь мятая коробка со старым барахлом. Было лишь два варианта: звонить в департамент или звонить Фирелу. И то и другое грозило самыми непредсказуемыми последствиями. Хотя, все предсказуемо — меня просто вышвырнут. Я уткнулась лицом в ладони, шумно дышала, чувствуя, как они намокают от проступивших слез. Все было напрасно. Я представлялась себе такой ничтожной, никчемной. Я покачала головой: не знаю, как департамент закрыл глаза на заключение отца. Сыграло ли роль то, что он долгое время был ведущим сотрудником геологического ведомства? Или им было плевать? Но не думаю, что в департаменте были готовы к подобным последствиям. Сообщить в дерпартамент — меня тут же отзовут. Сообщить Фирелу — он свяжется с департаментом, и меня тут же отзовут… Но Фирел сейчас главнее департамента.