Любовь воительницы - стр. 61
Наконец Оденат отстранился от нее, и Зенобия чуть покачнулась, но в голове у нее тотчас прояснилось и она обрела равновесие. А затем послышался голос принца, доносившийся, казалось, откуда-то издалека, но слова звучали отчетливо:
– Мы с твоим отцом подписали официальный договор о помолвке, мой цветочек. Но Забаай говорит, что ты должна на время покинуть дворец. То есть мы с тобой не сможем видеться до самого дня свадьбы.
– Но почему? – удивилась Зенобия.
– Он говорит, что таковы обычаи.
Девушка, нахмурившись, довольно долго молчала, наконец произнесла:
– Да будет так, как повелел мой отец.
Ее покорность понравилась Оденату.
– Я принес тебе традиционный дар, – сказал он, поднимая вверх левую руку девушки и надевая кольцо на средний палец, – считалось, что именно в этот палец тепло шло прямо из сердца.
Зенобия в изумлении уставилась на круглую черную жемчужину в золотой оправе и пробормотала:
– О, это… невероятно! У меня никогда не было подобного кольца.
– Мой казначей говорит, что оно указано в списке даров, отправленных царицей Савской царю Соломону, когда он жил тут, в Пальмире, наблюдая за строительством города. Я сразу понял, что оно понравится тебе, мой цветочек. Оно прямо-таки светится на фоне теплого абрикосового оттенка твоей кожи.
Оденат перевернул руку невесты ладонью вверх и запечатлел нежный поцелуй в самом центре ладошки. И в тот же миг по спине Зенобии пробежали восхитительные мурашки. Внезапно смутившись, она высвободила руку, и принц опять прижался губами к ее губам.
– О, моя Зенобия, ты такая уверенная в себе во всем, кроме любви. И я научу тебя понимать те чувства, что захлестывают тебя и даже слегка пугают. Научу любить и быть любимой. Между нами не будет ни сомнений, ни страха, мой цветочек, и мы будем доверять только друг другу. – Его губы еще раз легонько коснулись ее губ. – Я люблю тебя, Зенобия, люблю тебя…
Она еще ни разу в жизни не была так близка к обмороку, как сейчас. Судорожно цепляясь за Одената, Зенобия, задыхаясь, прошептала:
– А я люблю тебя, мой Ястреб, очень люблю!
И в тот же миг она радостно улыбнулась: произнесенные вслух, эти ее слова принесли ей странное облегчение. И никто из них не услышал, как открылась дверь.
– Ты уже готова к отъезду, дочь моя? – На пороге стоял Забаай бен-Селим, благосклонно улыбавшийся.
Влюбленные тотчас отскочили друг от друга, и Зенобия, вспыхнув, сказала:
– Я должна переодеться в хитон, отец.
– Нет, – возразил Оденат. – Тебя доставят домой в паланкине. Предпочитаю, чтобы ты не ездила через весь город, показывая всем свои голые ноги.