Любовь, страсть, интриги византийских императриц - стр. 2
Трапезундский император Алексей III Великий Комнин с супругой Феодорой Кантакузиной. Средневековое изображение
Сразу следует отметить, что сюжет сказки «Золушка» был широко применим по отношению к византийским императрицам. И дело здесь не просто в любви «принца» к бедной девушке; это неудивительно потому, что сами многие императоры происходили из низов, и некоторые из них возводили на трон своих жен, не менее простых: типичнейшая пара – неграмотный иллирийский воин Юстин (дядя Юстиниана), некогда купивший себе в наложницы варварку Лупакию (Лупицину), которая стала императрицей Евфимией, когда и ее супруг стал василевсом Юстином I. Кстати, не исключено, что Лупакия – это не имя, а прозвище, тем более «говорящее», указывающее на ее, скажем так, профессию. Ведь римляне называли проституток «волчицами», «волчица» по-латыни – Lupa, отсюда и «публичный дом» – lupanar. Достаточно вспомнить фрагмент из Тита Ливия, в котором он трактует воспитание полумифических близнецов Ромула и Рема вовсе не знаменитой Капитолийской волчицей, а падшей женщиной: «Рассказывают, что, когда вода схлынула, оставив лоток с детьми на суше, волчица с соседних холмов, бежавшая к водопою, повернула на детский плач. Пригнувшись к младенцам, она дала им свои сосцы и была до того ласкова, что стала облизывать детей языком; так и нашел ее смотритель царских стад, звавшийся, по преданию, Фавстулом. Он принес детей к себе и передал на воспитание своей жене Ларенции. Иные считают, что Ларенция звалась среди пастухов “волчицей”, потому что отдавалась любому, – отсюда и рассказ о чудесном спасении» («История Рима от основания города», I, 4, 6–7).
Императрица Феодора I. Фрагмент мозаики базилики Сан-Витале, Равенна, Италия
Если кому-то это покажется домыслом, следует вспомнить историю Феодоры I, подробно изложенную Прокопием Кесарийским в его «Тайной истории». Сюжет, ставший поистине классическим – артистка-проститутка, ставшая византийской императрицей; все попытки и известного византиниста Ш. Диля, и псевдоисториков «от православия» обелить ее, очернив таким образом Прокопия как источника сведений, не выдерживают критики, ибо даже, скажем так, сторонник Феодоры, историк и еретический епископ-монофизит Иоанн Эфесский упоминает о ней в своей «Истории» не иначе как о Феодоре «из борделя». Приведем фрагмент из сочинения Прокопия – не для «клубничного смакования», «ни в суд или во осуждение», но для прекрасной иллюстрации византийского общества того времени; не жалея дегтя в своей палитре, Прокопий (между прочим, секретарь полководца Велизария, близкий ко двору и посему все прекрасно знавший) тем не менее дает справедливое описание того, как именно социальная несправедливость и нищета подвигли будущую императрицу на торговлю собой: