Любовь под маской. Книга 2 - стр. 16
– Ты видишь съезд? – крикнул Райф, подъезжая к нам вплотную. – Долго еще до него ехать?
Снег безрадостно хрустел под копытами лошади, которая медленно пробиралась вперед, поочередно переставляя ногами, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, пытаясь пройти сквозь метель и непроницаемо-плотный туман.
– Час, может два, может три, – нехотя отозвался Лоренс, не прекращая следить за дорогой. – Зависит от того, насколько быстро мы проедем центр.
– То есть ты не видишь дорогу? – догадался Райф. И я так отчетливо ощутила легкую панику в его голосе, зато голос Лоренса оставался как всегда нейтральным:
– Нет, не вижу. Но до съезда, как минимум десять миль. Плюс добавим туман и тяжелую дорогу, получается все двадцать. К тому же через несколько часов стемнеет окончательно, а туман еще больше осядет.
– Надеюсь, мы действительно здесь не помрем.
– Вы? Это вы-то помрете? – истерично закричал Эспен где-то позади. – Совсем уже оборзели что ли? Это я! Я помру! Ног своих уже не чувствую! Отнимутся скоро!
Я осторожно покосилась на Эспена, подъехавшего к нам с другой стороны. В отличие от него, что Райф, что Лоренс холода не чувствовали совершенно. Переправа через озеро, кишащее тварями, наглядно это продемонстрировала. Зато бедный Эспен замерз не меньше меня, только вот у него была маска, защищающая лицо, как и у остальных проводников. У меня такой маски не было…
Я жмурилась, старалась натянуть капюшон как можно ниже, но огромные рассыпчатые хлопья снега все равно проникали под плащ, забиваясь за шиворот. И ладно бы, если только за шиворот. Все лицо уже просто горело, щипало и жгло. Сколько бы я не уворачивалась, ледяные порывы ветра все равно болезненно обжигали кожу. Казалось еще немного, и с меня можно будет снимать ее живьем – я все равно ничего не почувствую.
– Кира? – намного тише спросил Лоренс, так чтобы слышно было только мне. – Все хорошо?
– Нет, – честно ответила я, судорожно растирая руки. – Я тоже уже ничего не чувствую, и лицо горит… больно.
Лоренс сильнее прижал меня к себе.
– Скоро разобьем лагерь, – пообещал он, но от его обещания сделалось только хуже.
Я вздрогнула, представив, что придется спешиваться и укладываться спать прямо в снег, под завывание ветра… в такой холод. Хотя на лошади ненамного лучше. Ноги свело, и последний час езды я вообще перестала их ощущать. Руки, несмотря на кожаные перчатки, промерзли так, что я не могла ни за что ими ухватиться, пальцы перестали слушаться. Да и плащ практически не помогал, ветер пробирал настолько, что приходилось прикусывать язык, чтобы не стонать.