Любовь опричника - стр. 35
– Арина, – и Ксения сняла с себя шапку, взяла тряпку и вытерла личико.
– Господи, – признав в хлопце боярыню, Арина перекрестилась и обняла Ксению, – девочка моя, целёхонька.
– Тише Арина, – обрадовалась Ксения радушному приему кухарки, – никто не должен знать, что я здесь. Иначе мне беда.
– Конечно, боярыня, – смахивая рукой слезу со щеки, молвила кухарка.
– Не называй меня так. Моё имя теперь, – Ксения задумалась, – Коля, Николай.
– Хорошо. Я все поняла, Коленька, – кухарка улыбнулась, – голодная, ой, голодный, небось. Садись, накормлю тебя.
Кухарка Арина захлопотала на кухне, стараясь накормить девушку.
– Нет ничего особенного, вот пироги с потрохами напекла, да с ягодами, поешь. Да молочка попей, – Арина поставила на стол блюдо с красивой и ароматной выпечкой, и налила молока в глиняный стакан.
Ксения с благодарностью взяла пирог и с жадностью впилась в него зубами. Вкус печеного теста и сладкой начинки был восхитителен. Она почувствовала, как голод отступает, а силы возвращаются.
Проглотив кусочек, Ксения задала вопрос кухарке.
– Арина, что с отцом случилось? Мне сказали, что его убили? – Ксения вдруг ощутила, как горькие слёзы заливают ей глаза, и, глубоко вздохнув, попыталась собраться с мыслями. Ярость, смешанная с отчаянием, клокотала в её груди, требуя выхода. Образ отца, доброго и справедливого, возник перед её внутренним взором. Как могли эти зверюги лишить его жизни?
Кухарка присела рядом к девушке и начала рассказывать.
– Как сейчас помню. День- то, какой светлый был. Солнце светило, а тут такая беда. – Кухарка замолчала и уголком убруса смахнула слезу. – От дома в дом врывались опричники. Никого не жалели: ни детей, ни баб, ни стариков. Всех, кто попадался им на пути либо саблей порубили, либо живьем в Волхове потопили. Я в погребе спряталась, когда они к нам ворвались. Только лишь на утро следующего дня из убежища выбралась. Ужасное зрелище очам предстало, Ксенюшка. Двор красным сделался от пролитой людской крови. Повсюду невинно убиенные лежали. – Арина перекрестилась. – В дом-то забегаю, а там, в горнице батюшка ваш мертвый лежит, да опричник весь в крови. Испугалась я жутко.
– Значит это правда, – опустив мокрые от слез глаза, проговорила Ксения, – а от чьей руки батюшка погиб, случаем не ведаешь?
– Не знаю, моя девочка, – промолвила Арина. Арина задумалась, морща лоб в усилиях припомнить детали того страшного дня. – — Сложно сказать, Ксенюшка. Все они были на одно лицо, в чёрных одеждах, с собачьими головами на шапках. Страшные люди. Знаю лишь одно, в тот самый день двоих опричников во дворе видела. Ну, а после и обнаружилось, что батюшка ваш невинную душу богу отдал.