Любовь и жулики, или Охмурить принца - стр. 20

- Ее зовут Любовь, - отозвался вместо меня Кречет. – В лесу подобрал. Говорит, пала жертвой колдовства фей. Низко пала. Не с дуба, но с ели. И прямо мне на голову.

- Обалдительно! – «оно» подскочило на полметра, радостно бухнув сапожищами при приземлении, так что и меня подбросило вибрацией потревоженных половиц. Бармен(-ша) быстренько обежала стойку и стиснула меня в объятиях до хруста в костях.

С одной стороны, выдался удачный случай определить, настоящая ли у него (нее) грудь, а с другой стороны, все, о чем я в тот момент думала, был глоток свежего воздуха, в котором отчаянно нуждались мои сплющенные легкие.

- Айша, ты бы ее одела для начала, а потом уже лапала, - посоветовал Кречет.

- А что, она на тебя голенькая свалилась? – умилилось «оно», - Ути-пути. Да ты мой пупсичек. Хи-хи!

Это «хи-хи» было просто убийственным. Никогда не видели, как жутко разодетый трансвестит говорит «хи-хи» с пошленькой такой интонацией и при этом делает «козу рогатую» с целью пощекотать вам животик? Нет? А я вот видела. Бррр!

Но это было не самое худшее. Оказывается, «коза рогатая» вовсе не собиралась щекотать мне животик: она нагло распахнула плащ Кречета и, оглушив меня откровенно мужским: «Елки зеленые!» торопливо запахнула обратно.

Обитатели столовой тут же снова с интересом принялись на нас пялиться. Стулья со скрипом развернулись в мою сторону. Я густо покраснела и мысленно в сотый раз прокляла фею за буквальную трактовку моих желаний.

- Мирин! – «оно» запрокинуло голову и гаркнуло своим странным голосом так, что каменные стены содрогнулись. – Мирин, ты дома?

- Да, Ишечка, мое солнышко! – едва слышно отозвался сверху переливистый девичий голосок. – Что-то случилось?

- Ничего, радость моя! – тут же разулыбалось «оно», приложив к губам рупор из ладоней и сотрясая своим голосом всю башню. – У тебя не найдется лишнего платьица? Надо кое-кого переодеть. Тут та-а-акая куколка!

По лестнице часто-часто застучали каблучки, и в зал суетливым вихрем ворвалась рыжая девица. Ее лихо закрученные волосы напоминали беличьи ушки, торчащие из кудрявого венка. Одета она была в длинное зеленое платье с юбкой-колокольчиком и чистый белый передник. Вздернутый носик и пушистые щечки, усыпанные веснушками так, что даже при свечном освещении было заметно, были такими маленькими и аккуратными, словно принадлежали ребенку.

- Ой! – девица всплеснула руками, умиленно склонив головку. – Новенькая! Ура! Ты контрабандистка или убийца?

- Дура она, - буркнул Кречет от стойки, отрекомендовав меня лучшим образом. И ведь даже не поспоришь.