Любовь и небо. Книга 1 - стр. 17
Расположен барак в северном углу посёлка и примыкает почти вплотную к небольшому болотцу, за которым с давних времён стоит ржавый железный забор, опоясывающий территорию плодоягодного сада. Сад экспериментальный и принадлежит сельскохозяйственному институту. Охранялся он бдительно, но кто может остановить изголодавшуюся по фруктам детвору?
Впоследствии эта роскошная плантация стала основным источником моих карманных расходов.
Чуть поодаль от выхода из барака теснились, прижимаясь друг к другу словно в экстазе, сараи и сарайчики, по– местному – стайки. Слепленные из подручного материала, они бдительно охраняли дрова и уголь и всякую домашнюю утварь, пришедшую в негодность, но выбросить которую на помойку не поднималась хозяйская рука. В тёплое время года стайки превращались в детские комнаты, где все, от мала до велика, наслаждались свободой и независимостью. Здесь кипела своя жизнь, насыщенная проблемами детского масштаба.
За три последующих дня после приезда я перезнакомился с многочисленной барачной детворой, подсознательно определяя, кто есть кто. Мне очень понравился Саша Доронин, низкорослый славный крепыш с девичьим лицом и золотистыми кудряшками. Высокий, как жердь, Генка Тимофеев с плутоватыми зелёными глазами вызвал настороженность, а Валька Нестерова обратила на себя внимание тем, что носила под кофточкой ещё не созревшие, но уже видимые груди.
Разные по форме и содержанию, нас всех объединяли, по крайней мере, две вещи: более, чем скромная одежда и непроходящий голодный блеск глаз.
Следуя многовековой традиции, родители устроили новоселье. На праздник пришли несколько отцовых товарищей по работе, в том числе и Иван Лексеич с неразлучной гармонью подмышкой и со своей супругой Марией Олимпиевной . По случаю торжества мать расстаралась, и на сдвинутых столах, дразня глаза и обоняние, стояли тарелки с винегретом, селёдочкой и колбаской, огурчики и другая сопутствующая предстоящей выпивки снедь. В углу, прямо у дверей, стоял на табуретке пузатый чайник с наваренной бражкой – популярным напитком рабочего класса и местной интеллигенции.
С приходом гостей и без того небольшая комнатушка сузилась до размеров спичечного коробка.
Пацанва, как всегда, роилась в коридоре за дверью. Мать угостила каждого конфетками – подушечками, но ребята не расходились, надеясь получить что – нибудь посущественней.
Когда взрослые подвыпили и от тостов перешли к хоровому пению, я потихоньку стал таскать со стола съестное и угощать моих новых приятелей. Добыча немедленно исчезала в желудках прожорливой саранчи.