Любовь до гроба, или Некромант на замену - стр. 21
Настроение окончательно испортилось и, уже не радуясь этому безумно очаровательному домику, я вошла вслед за секретарём ратуши в теперь уже свой внутренний дворик.
Но не успела сделать и трёх шагов по выложенной битым кирпичом дорожке, как мне под ноги выкатился чёрный, как уголь петух.
Алый, воинственно скособоченный гребень, дрожащие от ярости серёжки, хвост, отливающий синевой на солнце… и только один глаз. Второй этот бандит успел потерять, судя по заросшей ране, ещё в годы своей буйной юности.
– Куо? – настороженно спросил петух, и я, непроизвольно повторяя его интонацию, окликнула Алана Конарди.
– Эй! Это что такое?
– Где? – Парень оглянулся и так радостно оскалился, что я сразу почувствовала наладное. – Ах, это. Это Кокот*.
Я не поверила своим ушам.
– Кто?
– Не я его так назвал, – прорычал парень. – Но злобная скотина только на это имя теперь отзывается… Цып-цып, птичка! Только без истерик. Это твоя новая хозяйка…
– Куо? – рявкнули мы с Кокотом в один голос.
– Хо-хозяйка, – уже не так уверенно повторил Конарди и вжал голову в плечи. Боялся он, как это ни прискорбно, явно не меня. – Я не виноват? Кокот не совсем петух! Точнее, совсем не петух! Он то самое проклятие, о котором я говорил!
– Но вы же сказали, что проклят был алхимик! – возмутилась я.
– Он. Много-много лет назад одной ведьмой из диких. Но некромантов он не трогает. Чесслово! Мы даже специально некроманта селим именно здесь, а не на кладбище… Ну, как бэ… сами понимаете. Тьма, некромнатия, чёрные петухи… Говорят, их кровь лучше всех успокаивает мёртвых…
– Куо?
– Меньше слушайте, что говорят, – проскрежетала зубами я. – А о таких вещах предупреждать надо до подписания договора!
– Так ведь… – Он пожал плечами, а я в сердцах плюнула. Только проклятия мне для полного счастья и не хватало!
Сопровождаемые злобным взглядом петуха, мы прошли за угол дома, и мне открылся вид на внутренний дворик, который, если верить Конарди, теперь полностью принадлежал мне.
– Куо?
И Кокоту.
Двор был небольшой, но совершенно очаровательный. Изумрудно-шёлковая кашка* пушистым ковриком устилала всё пространство, так любимых мною с самого детства цветочков ещё не было – кашка поздним летом и ранней осенью цветёт, но и без них картинка вызывала улыбку.
Я огляделась. В зоне пикника лежал кусок поваленного дерева, переделанный под симпатичную скамейку. Кострище было обложено идеально круглыми, белоснежными голышами. Пахло зноем и лавандой.
– Это волшебная трава. За ней почти не нужно ухаживать.
Заметив, что настроение моё улучшилось, Конарди заметно оживился.