Любовь дикая и прекрасная - стр. 45
Патрик содрогнулся.
– Пожалуйста, не говори так, Кат. Я люблю тебя, голубка. Я с ума сходил от беспокойства по тебе и по нашему ребенку. Пожалуйста, любовь моя! Это ведь моего сына ты носишь в себе!
– Нет, милорд. Не вашего сына. Ваше незаконнорожденное дитя!
Граф покачнулся, словно его ударили, и на какой-то миг Чарлз Лесли пожалел племянника. Не так-то просто будет добиться, чтобы Катриона произнесла свой брачный обет, но он ведь и сам не кротостью возвысился до звания аббата.
– Оставь нас, племянник.
Когда Патрик вышел и дверь за ним закрылась, Чарлз Лесли повернулся к племяннице:
– Хорошо, Катриона, давай поговорим. Я хочу знать все, что произошло между вами. Ведь год назад ты была готова выйти замуж за Патрика. Что же случилось такого, что вызвало этот разрыв?
Вздохнув, она осторожно опустилась на стул.
– Сначала было простое недоразумение: Фиона заявила, что спала с ним, и я пришла в бешенство. А почему бы и нет? Ведь он говорил, что любит только меня и в то же время, оказывается, спал с другой женщиной.
– Ты могла бы спросить у него самого, дитя мое.
– Дядя! Слава графа бежала впереди него, а я была еще очень молода и неопытна. Когда он отыскал меня в А-Куиле, то побил и изнасиловал. Дядя, он заявил, что я – та вещь, на которой он станет выводить своих сыновей. И сказал, что я не смогу уйти домой, пока не понесу его ребенка, ибо тогда-то уж мне придется стать графиней, поскольку другого выхода у меня просто не будет.
Аббат мысленно поблагодарил Бога за то, что выбрал религиозную стезю. Женщины, особенно те, что рождались в его семье, оказывались иногда такими несносными!
Катриона продолжала:
– Он называл меня своей собственностью. Никому я не собственность! Когда Патрик признает меня за личность, а не только за часть себя самого, тогда я подумаю о замужестве.
Чарлз Лесли вздохнул. Дело обстояло хуже, чем он полагал. Но, осознав этот факт, он усмехнулся про себя. Племянница оказалась великолепным стратегом, и теперь она держала Гленкерка за глотку. Если Патрик хотел иметь сына, – а аббат даже мысли не допускал, что может родиться девочка, – тогда он должен согласиться на все ее требования. Аббат решил сыграть на материнских чувствах Катрионы.
– Разве ты не любишь своего ребенка, девочка?
– Нет. А что, должна?
Чарлз Лесли взорвался:
– Боже мой! Девочка моя! Ты самая нелепая мать, какую я когда-либо встречал! Не чувствовать любви к своему ребенку?!
Катриона засмеялась:
– Не говорите глупости, дядюшка. Почему у меня уже должны появиться какие-то чувства к этому ребенку? Я еще совсем не знаю его. Я никогда его не видела. Так чего же мне думать о нем? Глупости! А если мне пригрезится парень с голубыми глазами и рыжий, а родится кареглазый и шатен? – Катриона замолчала, а потом продолжила: – Или, еще хуже, белокурая девчушка? Что ж, дядюшка, я тогда сильно разочаруюсь. Не говоря уже о том, что мы с отцом ребенка находимся не в самых лучших отношениях.