Любовь Бешеного - стр. 7
– Чего? – рявкнул Рассказов, но тут же пришел в себя. – Слушай, Микки, позови-ка Машеньку! – распорядился он.
– Сей момент, Хозяин! – Парень обрадовался, словно шеф повысил ему жалованье, и помчался выполнять приказание.
Аркадий Сергеевич сладко потянулся, но тут же поморщился: рана все еще давала о себе знать. Он потер ладонью живот, снова плеснул в стакан водки и выпил. Расшалившиеся нервы немного улеглись.
Более двух месяцев Рассказову пришлось проваляться в нью-йоркской больнице после того, как один из лучших хирургов города Бернард Хиклоу весьма кстати вызванный дежурным доктором, несколько часов проколдовал над его раной. Рассказову повезло трижды: во-первых, он остался в живых, во-вторых, дежурный врач быстро сделал анализ и обнаружил заболевание крови, в-третьих, этот медик оказался родственником доктора Хиклоу и не замедлил обратиться к нему.
Закончив операцию, Бернард Хиклоу устало покачал головой и тихо заметил:
– Все-таки человек – удивительное существо. Другой с таким ранением давно бы предстал перед Всевышним, а у этого еще и кровь… – Доктор поморщился и неожиданно спросил: – Как его звать-то, запамятовал?
– Аркадий Рассказов! – взглянув в карту, ответила молоденькая медсестра.
– Так он русский! Теперь понятно! – усмехнулся доктор и не без уважения добавил: – Живучий народ! Ладно, везите его!
– В реанимацию? – спросила сестра.
– Его-то? – усмехнулся хирург. – Незачем, давайте сразу в реабилитационную! Не удивлюсь, если уже через пару дней этот русский вставать попытается!
Рассказов был под наркозом и всего этого, естественно, слышать не мог. Но, очнувшись, был весьма удивлен многозначительными взглядами медсестер и санитарок и хитрыми улыбками, которыми они щедро одаривали его, когда он попытался на второй день подняться с кровати, чтобы сходить в туалет. Однако обаятельная медсестра была непреклонна и заставила Рассказова облегчиться в утку. Переборов смущение, он заставил девушку отвернуться и долгое время никак не мог освободить мочевой пузырь. А когда сильная струя вырвалась наконец на свободу и шумно ударила в нержавеющую сталь судна, Рассказов покраснел от стыда, однако изменить уже ничего не мог: природа взяла свое, и его хватило лишь на короткое «извините».
– Господи, вы как дитя малое! – с улыбкой проговорила медсестра, забирая у него судно. – Отдыхайте! – добавила она, поправила простыню и вышла.
Аркадий Сергеевич тут же забыл про свой позор и почему-то вспомнил лицо незнакомца, склонившегося над ним сразу после ранения. Оно было ему совершенно незнакомо, но глаза… Кого напоминали ему эти глаза? И этот голос… Что он тогда сказал? «