Любимая мартышка дома Тан - стр. 43

Помню, уже во время второго ее танца мне показалось, что в ее движениях было нечто не совсем обычное для танцовщицы. Феноменальная легкость прыжка. Кошачьи приседания ног, не знающих усталости. Ленивая грациозность движения плеч. И этот прыжок через плечо стоящего мужчины – он был так странно похож на мгновенный бой одного из «невидимок» с громилой, атаковавшим судью Сяо.

– Юкук, – сказал я шепотом сидевшему рядом со мной ветерану. – Ты тоже видишь то, что я вижу?

– Как же не увидеть, – покивал головой он. – Из женщин-воинов. И не бывших. Я и сегодня не посоветовал бы никому попадаться под ее меч. Да что там меч, такая может убить и пальцем.

Хрупкое создание с застенчивыми голубыми глазами как-то на редкость быстро поселилось после этого в комнатах над рестораном Сангака. Все хихикали над ее именем, означавшим «кошечка», или «тигренок», – дело в том, что «юкук» (а это вообще было не имя, а кличка, имени его никто не знал) означало «сова», меня часто называли «ястребом» – в общем, набирался целый императорский зоопарк.

Повара, счетоводы, приказчики лавок – все краешком глаза наблюдали за Меванчей и Сангаком, вплоть до того вечера, когда все увидели, как они сидят рядышком и спокойно молчат, не испытывая от этого никакой неловкости. Тут всем и все стало ясно, и единственное, что еще обсуждалось, – как они «это» делают: стоя, что ли, со спиной Меванчи, прижатой к стене? Тяжесть туши моего друга делала все прочие варианты рискованными.

… – Коня, – сказал я, наконец поняв, что интересных новостей сегодня больше не ожидается, а Юкука, беседующего с некромантами, можно будет выслушать только завтра. Был четвертый день недели, я мечтал успеть немножко поспать и еще – чтобы Лю сегодня вечером оставила нас с моей прекрасной актрисой совсем одних. Пусть она, сославшись на нездоровье, отправится куда-нибудь подальше, в дом, – изучать мои свитки или что угодно еще.

И мечта эта, как ни странно, сбылась.

… – А ты, оказывается, еще и воин, – сказала прекрасная актриса, водя пальцем по моей спине. – Лю, конечно, тонкая душа – как это она догадалась, что сегодня мне хотелось хоть немножко тихо полежать с тобой. Но какие-то вещи она, знаешь ли, не понимает. Для нее ты торговец с Запада, и только. Но просто торговцы – они, как бы это сказать, не такие. Ты, может быть, и торговец, но совсем не простой… И твои шрамы… А вот этот шрам – от меча? Да еще в таком опасном месте, прямо под левой лопаткой.

– Кинжал, – сказал я. – Скользнул по ребру, ушел в сторону, порвал кожу. Я, помнится, даже не успел заметить, как это произошло, – не до того было: очень быстро все произошло. А если бы не скользнул, то меня бы здесь не было.