Люби меня по-немецки - стр. 42
- Занят? - даже глаза от сцены отвожу.
- Ну да. У такого красавчика не может не быть подружки, это же логично, - со знанием дела констатирует соседка, и визгливо подхватывает строку в унисон с Куртом.
Ну всё ясно, теперь его поведение самоуверенного альфы обретает почву – он просто знает, насколько неотразим, все эти глупые софи и ирэны вселили в него полную уверенность в своей эфемерной крутости.
Ну это, знаете, как ещё посмотреть. Да, он бесспорно хорош собой и поёт до отвращения отлично, но это не значит, что все поголовно должны укладываться штабелями и рвать на груди рубашки, чтобы мистер Нарцисс оставил на ней свои закорючки.
Нет, нет, и ещё раз нет! Я - не такая! У меня со школьной скамьи аллергия на подобных типов, считающих себя неоспоримым идеалом и влажной фантазией всех, кто носит юбку.
Усилием железной воли отрываю взгляд от Курта и резко разворачиваюсь, намереваясь покинуть клуб до того, как сама того не заметив примкну к изрыгающему восторг стаду.
- Эй, ты куда это? – цепляется за мою руку назойливая соседка. – Может, пропустим после выступления по стаканчику? Курт обычно задерживается после концерта, сидит вон там, - тычет пальцем на заполненный балкон и подмигивает, - и почти всегда один. Пьёт какую-нибудь муть типа тёмного пива или хереса.
- И?..
- Ну что – и? Не догоняешь? Подсядем к нему, заведём непринуждённый разговор. К кому-то другому я бы и одна подкатила, но к нему как-то проще с подружкой.
- И давно это мы с тобой подружились? – выдёргиваю ладонь, поражаясь бесцеремонности здешней публики.
- Ой, да брось, ну чего ты в самом деле! Если он вдруг выберет тебя, значит, так тому сегодня и быть. Попытаю счастья потом. Меня Олеся зовут. А тебя? – перекрикивая музыку тянет руку блонди, и я, не представляясь, вяло жму горячие пальцы.
- Ты же говорила, что у него девушка есть.
- Так я не в паспорт к нему мечу, а в трусы. Сечёшь? – Олеся хрипло хохочет, и я по-киношному закатываю глаза, в который раз поражаясь своему феноменальному таланту вляпываться в дурацкие истории.
Голос Курта затихает, а публика, наоборот, взрывается в захлёбывающихся авациях.
Поднимаю взгляд, чтобы одарить Нарцисса прощальным презрением, и тут же ныряю в кефейную гущу знойной арабики. Он далеко, но я вижу, как лучатся улыбкой его глаза. Словно луч мощнейшего квазара взгляд прожигает на моём лице озоновую дыру, и щёки тут же опаляет огнём позора.
- Ах ты ж чёрт! – ругаюсь под нос и, вогнув голову, запоздало прикрываю пунцовые скулы сумочкой. Расталкивая фанаток, пулей несусь на выход, ощущая себя застуканной на месте преступления карманницей.