Лучший из лучших - стр. 88
– Передай своему дружку, что я согласен с ним встретиться, – сказал он.
Небо над равниной побледнело от туч пыли. Горизонт казался бесконечным, нереальным, уходящим в никуда. Вокруг ни души – ни стервятника в небе, ни птичьих стаек, ни стада газелей в приземистом кустарнике. Посреди пустынного безмолвия стояли несколько давно заброшенных зданий: крыши просели, глиняная штукатурка местами отвалилась, обнажая деревянный каркас стен.
Зуга слегка натянул поводья, пустив мерина шагом, и развалился в седле с видом человека, совершающего долгое и скучное путешествие. Однако взгляд его под надвинутой на глаза шляпой оставался быстрым и внимательным.
Очень раздражало ощущение пустоты под правым коленом – винтовку пришлось оставить. В приглашении однозначно предупредили: «Оружие не брать. За вами будут следить».
Место для свидания выбрано идеальное: заброшенная ферма посреди голого вельда – ни единого укрытия выше, чем по колено. Да и солнце на западе – очень удобно целиться. Зуга поерзал в седле – от движения большой неуклюжий «кольт» врезался в бок. Боль скорее утешала, хотя толку от револьвера никакого: стрелок с ружьем мог не торопясь прицелиться и одним выстрелом уложить приближающегося всадника.
На ферме был загон для овец, окруженный нештукатуреными каменными стенами; перед домом – колодец, обложенный камнями. Рядом с колодцем валялись остатки повозки: три колеса и дышло исчезли, краска облупилась, сквозь днище проросли сорняки.
Зуга остановил гнедого возле повозки и быстро спешился – с дальней от дома стороны лошади, прикрываясь ее телом. Он притворился, что подтягивает подпругу, и оглядел заброшенное здание. Пустые темные провалы окон чернели, словно выбитые зубы, – в темной глубине мог укрыться невидимый стрелок. Сквозь щели пробивался свет – входная дверь рассохлась на солнце, и ветер хлопал ею, завывал и постанывал под крышей и в разбитых окнах.
Прячась за гнедым, Баллантайн слегка высвободил револьвер, чтобы его можно было мгновенно выхватить из-за пояса. Поводья мерина Зуга привязал к повозке специальным скользящим узлом, который легко развяжется, если потянуть. Готовый ко всему, он выдохнул, расправил плечи и вышел из укрытия.
По дороге к дому Зуга держал правую руку на бедре, под полой куртки, почти касаясь пальцами ребристой рукоятки «кольта». Не приближаясь к двери, он прижался спиной к стене и с удивлением заметил, что дышит тяжело, точно бегом бежал. Изумленный Зуга понял, что наслаждается собственным страхом: обостренной чувствительностью кожи, прояснившимся зрением, ускоренным биением пульса, нервным напряжением каждого мускула и сухожилия, – ощущение смертельной опасности опьяняет. Он почти забыл действие этого наркотика!