Лучшие повести для девочек (сборник) - стр. 44

К обеду вернулись старшие. С шумом и хохотом пришли они в столовую. Их щеки горели от удовольствия, вынесенного ими из театра. Они не дотронулись даже до обеда, хотя обед, с кулебякой и кондитерскими пирожными, с тетеркою на второе, был самый праздничный.

В пять часов нас повели в дортуар, чтобы мы успели выспаться до предстоящего в этот вечер обычного бала, на котором нам, седьмушкам, было позволено остаться до 12 часов.

На лестнице нас обогнала Ирочка Трахтенберг с неизменной Михайловой под руку. Она с улыбкой сунула в руки смущенной Нины полученную в театре коробку конфет с вензелем Государыни на крышке.

– Merci, – могла только пролепетать сконфуженная Нина и ужасно покраснела.

Спать легли весьма немногие из нас, остальные же, большая половина класса, разместились на кроватях небольшими группами.

Кира Дергунова, «второгодница», т. е. оставшаяся на второй год в классе и, следовательно, видевшая все эти приготовления в прошлом году, рассказывала окружившим ее институткам с большим увлечением.

– И вот, mesdam'очки, библиотека будет украшена елками, и там будет гостиная для начальства, а в четвертом классе будет устроен буфет, но чай будут пить только кавалеры. Кроме того, для старших будут конфеты… фрукты…

– А для нас? – не утерпела Маня Иванова, начинавшая глотать слюнки от предстоящего пиршества.

– А нам не дадут… – отрезала Кира, – нет, то есть дадут, – поспешила она поправиться, – только по яблоку и апельсину да по тюречку конфет…

– А-а, – разочарованно протянула Маня.

– Тебе скучно? – спросила меня Нина, видя, что я лежу с открытыми глазами.

– Да, домой тянет, – созналась я.

– Ну, Люда, потерпим, ведь теперь ноябрь уже в середине, до праздников рукой подать, а второе полугодие так быстро промелькнет, что и не увидишь… Там экзамены, Пасха… и лето…

– Ах, лето! – с восторженным вздохом вырвалось у меня.

– И вот, mesdam'очки, войдет Maman, оркестр заиграет марш… – тем же тянучим голосом повествовала Дергунова.

В 7 часов началось необычайное оживление; седьмушки бежали под кран мыть шею, лицо и чистить ногти и зубы. Это проделывалось с особенным старанием, хотя седьмушкам не приходилось танцевать – танцевали старшие, а нам разрешалось только смотреть.

В 8 часов к нам вошла фрейлейн, дежурившая в этот день. На ней, поверх василькового форменного платья, была надета кружевная пелеринка, а букольки на лбу были завиты тщательнее прежнего.

– Какая вы красавица, нарядная! – кричали мы, прыгая вокруг нее.

И действительно, ее добродушное, с жилочками на щеках личико, с сиявшей на нем доброй улыбкой, казалось очень милым.