Лучшие истории о невероятных преступлениях - стр. 39
– Послушайте, Пейдж, мне это не нравится. Разве не было оснований для апелляции?
– Уайт не подавал апелляцию. Он больше ничего не сказал, хотя, как мне сообщили, плохо перенес порку. Но беда в том, сэр, что все мнения об Уайте противоречивы. Люди либо твердо настроены за него, либо так же твердо – против него. Одни полагают, что он обвинен несправедливо, а другие считают – что совершенно заслуженно. Уайт отбывал свой срок в Уорвуд-Скрабс. Начальник тюрьмы и тюремный врач думают, что он хороший человек, и готовы свидетельствовать в его пользу. А капеллан тюрьмы и сержант Борден (офицер, арестовавший его) твердят, что он законченный мерзавец. Во всяком случае, Уайт был обычным заключенным. Его выпустили досрочно – на три месяца раньше за примерное поведение, и он вышел шесть недель назад – 24 сентября.
– Уайт по-прежнему угрожал?
– Нет, сэр, – ответил Пейдж. – Конечно, он находился на испытательном сроке, и мы присматривали за ним. Но вроде все было нормально до вчерашнего дня. А вчера в четыре часа нам позвонил владелец ломбарда и сообщил, что Гэбриэл Уайт только что купил у них оружие. Этот пистолет.
Пейдж толкнул через стол пистолет «Айвер-Джонсон» 38-го калибра. С любопытством взглянув на оружие, полковник Маркуис взял его в руки. Судя по магазину, из него был произведен один выстрел.
– Итак, – продолжил Пейдж, – мы разослали приказ забрать его – по этому поводу. Но вслед за этим нам снова позвонили. Звонок был от женщины, и она говорила довольно истерично. Сообщила, что Гэбриэл Уайт собирается убить мистера Мортлейка, и не могли бы мы что-нибудь с этим сделать? Звонила Ида Мортлейк, дочь судьи.
– Не хочу спешить с выводами, – язвительно произнес полковник, – но вы хотите сказать, что мисс Ида Мортлейк молода и очаровательна, а наш Адонис с удручающим именем Гэбриэл Уайт хорошо ей знако́м и что судья знал об этом, когда выносил приговор?
– Да, сэр. Но я перейду к этому чуть позднее. После ее звонка суперинтендант решил, что мне лучше немедленно отправиться в Хэмпстэд – там живут Мортлейки. Я взял с собой сержанта Бордена, потому что тот раньше имел дело с Уайтом. Мы прыгнули в полицейскую машину и примчались туда на всех парах. Теперь пару слов о местности. Вокруг дома – весьма обширная территория. Пригороды вокруг Хэмпстэд-Хит разрослись таким образом, что дома и виллы вплотную примыкают друг к другу, а вокруг владений судьи возвышается каменная стена высотой в пятнадцать футов. И входа два – главный парадный подъезд и черный ход. За первым присматривает старый слуга Робинсон, живущий в сторожке рядом. Он открыл нам ворота. Мы добрались туда примерно в половине шестого. Уже почти стемнело. Кроме того, было по-ноябрьски дождливо и ветрено. Робинсон объяснил нам, где находится судья: в павильоне – это нечто вроде флигеля – в роще ярдах в двухстах от дома. Это небольшая постройка – только две комнаты, разделенные холлом. Судья использовал одну из комнат как кабинет. Робинсон был уверен, что он там. Кажется, судья ждал к чаю давнего приятеля, и примерно в половине четвертого он позвонил Робинсону в сторожку. Слуга сказал, что после звонка судья направился к павильону, а он, Робинсон, должен был отвести посетителя прямо в павильон, когда тот появится. Борден и я двинулись по тропинке к павильону. Вокруг росли деревья, но они находились от флигеля не менее чем в дюжине футов и не закрывали нам обзор. Посередине строения была дверь с окошком над ней, и с каждой стороны двери – по два окна. Два окна справа были темными. Через два окна слева, хотя и задернутые тяжелыми портьерами, пробивались полоски света. Кроме того, в холле горел свет, как можно было увидеть в окошке над дверью. Благодаря этому мы и заметили, как высокий мужчина вынырнул из рощи с правой стороны и побежал прямо ко входной двери. Но это было еще не все. Дождь стучал по нашим затылкам, грохотал гром. И прямо перед тем, как этот человек коснулся двери, сверкнула молния.