Лучшие годы Риты - стр. 32
Рита боялась, Митя скажет, чтобы она не расстраивалась и что поступит, мол, в следующем году. Что на это отвечать?
Но он ничего не сказал. Они учились вместе с первого класса и знали друг друга так, что никакой необходимости в дежурном сочувствии не было.
– Ты сейчас домой? – все-таки спросил он.
– Нет, – машинально ответила Рита. – Потом.
– Ну ладно.
Митя поколебался немного – остаться, уйти? Но, наверное, понял, что она не хочет сейчас никого видеть. Или к Ирке поспешил. Все-таки он ее обидел тем, что домой отослал.
Когда Митя ушел, Рита тоже поднялась с лавочки. Невозможно было сидеть на детской площадке на виду у всего дома. Да еще того и гляди дождешься, что мама выглянет в окно и позовет ужинать.
При мысли о еде Риту чуть не вывернуло наизнанку.
Она вышла со двора и пошла по улице к реке.
Речные откосы были покрыты одуванчиками. В лучах заката они светились, как яркие лампочки.
«Какой он был?» – глядя на одуванчики, подумала Рита.
Эта мысль пришла ей в голову так неожиданно, что сначала показалась даже странной. Что значит – какой был Игорь?
Но в следующую минуту она поняла, что в самом деле этого не знает. Или не помнит? Во всяком случае, не понимает.
«Он казался мне необыкновенным. Почему? – думала она. – В первый день он сказал про лакмусовую бумажку, и я сразу решила, что он особенный. Но что особенного было в тех словах?»
Как полчаса назад Рита поняла, что не знает ни адреса его московского, ни телефона, так теперь она понимала, что не знает об Игоре вообще ничего. Нет, не так – она поняла, что вдруг перестала что-либо о нем знать. Даже то, как он выглядит, странным образом размылось в ее сознании. Он был красивый, но какой?.. Какие у него были глаза, губы? Волосы какого были цвета?
Вместо всех этих черт, которые Рита совсем недавно считала такими знакомыми, теперь перед нею было лишь что-то неясное, бесформенное и почему-то блестящее. Этот мысленный, несуществующий блеск был так ослепителен, что от него болели глаза.
Ей стало не по себе. Ум то заходил у нее за разум, то исчезал совсем.
«А почему я думаю о нем так, как будто его нет на свете?» – мелькнуло у нее в голове.
Но это-то как раз было понятно. Где она, Америка? Разве есть она на свете? Не является ли только частью белого шума, существующего отдельно от настоящей Ритиной жизни?
И что ей теперь считать своей настоящей жизнью?
Глава 9
Рита обустраивала свою московскую жизнь так тщательно и любовно, что изменить в ней что-либо было просто невозможно.
Конечно, эта жизнь складывалась не сразу, а кирпичик за кирпичиком и несколько раз обрушивалась даже. Но в результате получилась полная гармония, какой Рита и добивалась.