Лучшие годы Риты - стр. 31
– Я и не сомневаюсь, – холодным тоном произнесла Рита.
Она уже взяла себя в руки. Каких усилий ей это стоило, Гриневицкому знать было необязательно.
– Его родителей с работы уволили, – сказал он. – Они письмо какое-то написали против партии и попросили, чтобы их в Америку отпустили. Это не решалось, не решалось, а потом вдруг сразу и решилось. Игорь подробно не говорил, конечно. Но я так понял.
Эти слова были – будто из другого мира. Будто с Марса. Они не имели к Ритиной жизни никакого отношения. Но изменили ее жизнь бесповоротно и навсегда.
Все, что происходило в мире взрослых, в устроенной ими жизни, Рита считала белым шумом. Она просто не обращала внимания на то, что говорится по телевизору и пишется в газетах, на все эти съезды КПСС, перестройку и прочее подобное.
Что весь этот ничего не значащий фон можно считать белым шумом, объяснил ей Игорь.
– Когда спектральные составляющие шума равномерно распределены по всему диапазону задействованных частот, то шум называют белым, – сказал он. – Это, например, шум близкого водопада.
– А дальнего? – засмеялась Рита.
– А если дальнего, то это называется «розовый шум», – ответил он.
И стал объяснять еще про неравномерное затухание высокочастотных и низкочастотных составляющих; этого Рита уже совсем не поняла.
Сейчас те его слова вспомнились болезненно и ярко. Вдруг оказалось, что белый шум захлестнул ее жизнь. Ее единственную жизнь, которая до сих пор простиралась перед нею одним лишь бесконечным обещанием счастья.
Ей хотелось подняться и уйти с детской площадки, где они сидели вдвоем, облепленные тополиным пухом. Или не хотелось?.. Этого Рита уже не понимала.
– Почему он ничего мне не сказал? – с тоской проговорила она. – Я ведь была в это время в Москве. Мы могли бы встретиться.
Она не стыдилась этих слов, этой тоски, этой своей слабости. Вряд ли именно перед Гриневицким не стыдилась, просто не могла сейчас чувствовать вообще ничего, и стыда тоже.
– Это же понятно, – сказал Митя.
– Что – понятно? – не поняла Рита.
– Почему встречаться с тобой не стал. Что бы эта встреча дала? Стыд только. А стыд не каждому по силам.
Это была правильная мысль. Странно, что она ей самой не пришла в голову. Хотя и не странно… В ее нынешнем состоянии слишком малую роль играл разум.
– Ты в Полиграфический поступила? – спросил Митя.
– Нет, – ответила Рита.
– Провалилась?
– Не стала поступать.
– Понятно…
«Что тебе понятно?! – чуть не крикнула она. – Мне самой – ничего! Я не знаю, как мне теперь жить…»
Вот это было главное. Как ей теперь жить? Не куда поступать, не где работать, не что вообще делать – а как жить?